Маша постаралась отогнать мысль о том, что смерть Аметистова неизбежно повлечет и ее собственную. Если Полина Ильинична решит избавляться от свидетелей, она уберет всех.

«Макар, скажи что-нибудь».

«Дымом пахнет», – сказал Илюшин.

«А по делу?»

Макар молчал. Наверное, думал, что Маша справится сама.

– Вы не сохраните Таволгу, – сказала она.

Беломестова подняла голову и впилась в нее взглядом.

– Не сохраните, – спокойно повторила Маша. – Вы цепляетесь за то, чего у вас уже нет. В том виде, в котором Таволга существовала, она закончилась. Не нужно множить смерти. Неужели не видите, как вы всех искорежили убийством Марины?

– Никого я не искорежила… – глухо отозвалась Беломестова.

– Да откройте же глаза! – повысила голос Маша, перестав бояться и рассердившись не на шутку. – Посмотрите, на кого вы стали похожи! Несчастный Колыванов едва не сошел с ума. Создал принудительно искусственную реальность взамен существующей и чуть не умер, защищая ее. Бутковы осатанели: намерены убивать всех подряд, лишь бы сохранить тайну Марининой гибели. Ладно – меня, но они ведь и своих готовы прикончить! От Пахомовой и Кулибабы не знаешь, чего ожидать. Одна принимает меня за труп, вторая ублажает покойницу, выколачивая ее половики. Ваш Климушкин понял все сразу, понял – и ушел от вас в лес, только бы не оставаться рядом с вами. А вы, вместо того чтобы прекратить это все, сидите тут и рассуждаете, не застрелить ли Аметистова! Даже если вы убьете нас обоих, даже если нас с ним никогда не найдут, хотя это фантастика, неужели вы думаете, что таким образом восстановите Таволгу?

Беломестова тяжело поднялась.

– Пойдем.

Маша внезапно успокоилась. Староста вышла на крыльцо, сунула ноги в калоши.

– Карабин забыла. Подожди.

Она скрылась в доме и вскоре появилась с оружием. Маша терпеливо ждала.

«Дымом пахнет», – настойчиво сказал Макар.

«Отстань, не до тебя».

Беломестова, постаревшая за последние несколько минут, доковыляла до сарая.

– Забирай его и уводи, – без выражения сказала она. – Только, если увидите Бутковых, драпайте. Карабин, извини, я тебе не дам, он мне самой может пригодиться, если у Альберта крышу снесет. Мы тут все, как ты верно заметила, с приветом.

– Обойдусь без карабина, – буркнула Маша. – Открывайте быстрее, Полина Ильинична, он же у вас мог сто раз задохнуться, пока сидел в мешке.

– А нечего было папиного петушка разбивать.

Она откинула щеколду и потянула дверь. У нее вырвалось сдавленное восклицание.

– Где он? – Маша отодвинула ее и шагнула внутрь. – Полина Ильинична, где Аметистов?

Беломестова повернула к Маше побледневшее лицо.

– Я не знаю…

«Сбежал», – подумала Маша, вернее, хотела подумать, но это слово, звучавшее успокаивающе, как плеск набежавшей волны – сбежал, сбежал, сбежал, – было заглушено другим звуком. Словно кто-то нажал на воспроизведение, и Маша снова услышала сперва шорох, а затем скрип приоткрытой калитки.

Она решила, что это Ксения. И потому ничего не стала говорить Беломестовой.

Но ведь она видела Ксению примерно за час до происходящего: та бежала куда-то сломя голову. Ксения удрала, а вот Бутковы…

Бутковы были в ярости от того, что им не позволили убить Аметистова.

– Они вернулись, – выдохнула Маша.

– Что? Кто?

Они вернулись, подслушали их разговор с Беломестовой… Что в ту минуту говорила Маша? Что невообразимо сложно окончательно уничтожить следы крови! Они вывели Аметистова из сарая или вытащили, если он был без сознания, но действовали очень осторожно, и единственным звуком, обозначившим их появление, был скрип калитки.

Им не нужен живой свидетель, знающий, что Марина была захоронена в чужой могиле.

«Дым, Машка, дым», – нетерпеливо напомнил Илюшин.

И еще им не нужны следы крови в доме, где произошло убийство.

Беломестова принюхалась. Глаза ее расширились.

– Дымом несет, – шепотом сказала она. И вдруг с силой выкрикнула: – ПОЖАР!

От ее пронзительного вопля у Маши заложило уши. Беломестова выплеснула свой крик ей в лицо, будто ведро ледяной воды.

– ПОЖАААААААР! ГОРИИИИИИМ! – голосила Полина Ильинична.

Маша уже бежала, и Беломестова неслась за ней следом, не переставая кричать на бегу, – как у нее это получалось? – и по ногам ее била трава, а в лицо выстреливали дождевые капли. Над Таволгой расползался дым, поднимал черно-серую голову из гнезда Марининого дома, точно змея, и раздувал капюшон.

– Телефон! – кричала Маша на бегу. – Пожарным звоните!

Полина Ильинична быстро махнула рукой куда-то в сторону. Маша, к собственному удивлению, поняла ее жест: «Колыванов вызовет».

– Не успеют! – крикнула Беломестова.

«И мы не успеем», – подумала Маша. Они свернули на Школьную. Она уже видела пламя, пока выглядевшее почти безобидно: всего лишь рыжие зверьки, скачущие по крыше сарая, точно лисы, добравшиеся до кур.

Из-за поворота навстречу им показалась Кулибаба. Прямые ноги подбрасывали тяжелое тело, враскачку несли его к дому Марины.

Беломестова сильно отстала. Маша первая оказалась перед домом с заколоченными окнами и взлетела на крыльцо. На двери, как и раньше, ржавел навесной замок.

«Молоток!»

На мгновение ее охватило яростное ликование. Она не зря таскала с собой этот несчастный молоток! Из имитации оружия он превратился в средство, способное нарушить планы двух безжалостных уродов, которые бросили живого человека задыхаться в пожаре.

Маша перехватила покрепче рукоять, занесла молоток над головой и с размаху опустила на металлические ушки, сквозь которые была продета дужка замка. С пронзительным железным кряканьем головка молотка слетела с ручки и упала, подпрыгивая, на доски крыльца.

Маша отшвырнула бесполезную рукоять в сторону. Подбежавшей Полине Ильиничне закричала:

– Топор! Топор несите! Нужно открыть дверь!

Перепрыгнула через калитку, надеясь добежать до пристроя – и отшатнулась. Огонь дохнул жаром ей в лицо: куда?! Пошла прочь! Трещало, искрило, шумело внутри, словно кто-то открыл кран с самым сильным напором воды. Потом раздался хруст: огонь челюстями перемалывал содержимое деревянной постройки. Что-то весело ахнуло, будто зрители в цирке.

– Назад! Назад! Сгоришь, дура!

Маша обернулась. Беломестова на улице отчаянно размахивала руками. Кулибаба исчезла.

«Они затащили его в дом, заперли там и подожгли пристрой, – думала Маша. – С этой стороны не подобраться. Надо вытаскивать через окна или через дверь».