К трофейному оружию не прикасаться! — предупредил я красноармейцев. — Может быть проклято!

Получил в ответ кивки, после чего поправил связку трофеев, перехватил алтарь поудобнее и пошёл обратно в Коммуну.

/9 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Коммуна/

— Чтоб я так ещё раз пошёл! — возмущённо воскликнул я.

— А чем, если не секрет, ты успел насолить этим людям? — поинтересовался Осип Берсон.

— Да хрен его знает! — махнул я рукой. — Они попёрли на мой остров, нападали на моих людей, а потом сильно удивились, что я пришёл в Петропавловскую крепость и порешил некоторое количество их солдат. Видимо, затаили злобу, дети скотоложцев.

Берсон слабо улыбнулся.

— Ты как вообще? — обеспокоился я. — Может, позвать кого, чтобы подсобили?

— Досюда дошёл — до конца дойду, — покачал головой красноармеец.

Ранили его куда-то в плечо, поэтому мы с Козьминым дали ему минимальную нагрузку, взгромоздив основную массу на себя.

— Эй, открывайте! Свои! — крикнул я в сторону надвратной башни.

Караульные нас пасли уже километр, пока мы плелись по улице Гаванской, но, как всегда, надо было согласовать с начальством, поэтому мы стояли под вратами и ждали.

Наконец, врата поднялись и мы проникли внутрь оборонительного периметра.

Бригада сегодня утеряла все оставшиеся шансы на победу. Не знаю, сколько их выжило, но голову я им сегодня отрубил. Боярин точно не брал с собой всяких доходяг, поэтому костяк приличных суперов я им тоже срезал. Хотя это как посмотреть. Единственная, кто составила мне реальную оппозицию — «магичка». Лучница, со своим луком, уверенно сходила нахрен, хоть и била достаточно метко. Сам Боярин слишком сильно положился на свою гейскую сверхспособность, а стрелки не успели реализовать свой потенциал, потому что красноармейцы подсобили.

«Качественно другой уровень соратников», — подумал я. — «Кто из гражданских может так стрелять? Хотя казалось бы — винтовка Мосина...»

— Ты нахрена сюда их головы притащил?! — на бегу крикнул мне майор Краснодубов.

— Надо! — ответил я. — Не осуждай меня, ты там не был!

— Это не оправдывает... — домчал до нас майор.

— Серьёзно говорю, если бы не насущная необходимость, я бы этого не делал, — заверил я его. — Это не какая-то моя прихоть.

Дико, наверное, видеть отрубленные головы на поясе у человека. Даже в наши скорбные и смутные времена, всё ещё дико. Ничего, время пройдёт...

— Мы вернёмся к этому разговору, — пообещал Евгений Игоревич. — Кто это такие хоть?

— Бригадники, — ответил я, а затем повернул связку голов. — Не узнаёшь этого?

— Я в лицо ни с кем из них не знаком, — произнёс майор.

— Боярин, частично собственной персоной, — усмехнулся я.

— Не болтаешь? — не поверил Краснодубов.

— Он так назвался, товарищ майор, — поддержал меня Берсон. — Мы, с красноармейцем Козьминым, сами слышали.

— Хочешь сказать, что ты вышел в город и сразу встретился с лидером Бригады? — скептически уточнил майор.

— Там всё было несколько сложнее, — покачал я головой. — Это они встретились со мной. Мы мирно шли из антикварной лавки, никого не трогали, ребята подтвердят, а тут выходят они и Барин такой говорит: «Так-так-так, ко-ко-ко...»

— Так и было, товарищ майор, — подтвердил красноармеец Козьмин. — Только что «ко-ко-ко» он не говорил.

— Ладно, оставим это, на время, — махнул рукой майор. — Раненого в лазарет, трофеи сдать...

— А вот нет, — прервал я его. — Трофеи — это всё исключительно наше. Мы кровь лили, мы чуть не сдохли там. Что-то сдадим, но в обмен на что-то эквивалентное.

— Козьмин и Берсон являются военнослужащими Рабоче-Крестьянской Красной Армии, — нахмурил брови майор Краснодубов. — У них не может быть что-то «своё».

— Наш вклад был скромен, товарищ майор, — признался Осип Берсон. — Всю работу сделал товарищ Верещагин.

— Ха, товарищ Верещагин! — донеслось со стены.

— Петруха, ты ли это?! — обернулся я.

— Здоров, таможенник! — помахал мне караульный. — Мзду там не брал?!

— Не надоело ещё? — спросил я.

— Никогда не надоест, ваше благородие! — картинно поклонился караульный.

— Тебе за такое обращение десять лет расстрела без права на переписку положены! — пригрозил я ему пальцем.

— У нас начальство с пониманием-с! — усмехнулся Петруха.

— Смотри там! — покачал я головой и обернулся к майору. — Дисциплину уронили, благородиями кличут, слыхал?

— Видел уже фильм, понимаю, — усмехнулся Краснодубов. — Как там было? Восток — дело тонкое?

— Только ты не начинай, пожалуйста! — взмолился я. — Ладно, пора нам. Надо в порядок себя привести, а то потрепало нас, ох, потрепало...

Притащили носилки и уволокли Берсона, в сопровождении целого майора РККА. Видимо, как у наиболее адекватного и начитанного, будет выяснять всю подноготную. Мы же с Козьминым пошли в квартиру.

— Каждый день у тебя так, да? — с усмешкой спросил красноармеец.

— Без выходных и праздничных дней, — вздохнул я. — Даже на Первомай не отпускает, прикинь?

— Тут тоже, выходит, война...

В квартире освобождаюсь от местами мятой брони, умываюсь, переодеваюсь в гражданское и иду искать бабулю. Нашлась она в штабе. Сидит, бумаги какие-то заполняет. Без бюрократии даже в постапокалипсисе совсем никак.

— У меня мало времени, поэтому говори быстро и по делу, — попросила она.

— Много у тебя времени, — не согласился я. — Голова Барина у меня в квартире лежит, как и головы его ближайших сподвижников.

— Та-а-ак, — отодвинула она какой-то свод.

— Поэтому сразу просьба будет, — продолжил я. — Мне нужно помещение, желательно большое, где я могу организовать два капища.

— Что за шутки? — не поняла Агата Петровна.

— Какие шутки? — прикрыл я глаза. — На тотальном серьёзе говорю. Это требование моей сверхспособности. Нужны капища.

— Помещений у нас хватает, выделим, — кивнула бабушка. — Это как-то связано с религией?

— Не христианство, а эталонное язычество, — сообщил я ей. — Не коснётся Коммуны, это моё личное дело. Главное, чтобы в помещение никто не лез, по только что указанной причине — это моё личное дело.

— Будет тебе помещение, — произнесла бабушка. — Принёс чего-нибудь полезного на обмен?

— Там много трофеев, но надо разбираться, а я так устал... — пожаловался я. — Завтра