уровне, и таким образом доставляет наиболее полный пример для подтверждения того начала, что неблагоприятный торговый баланс можно всегда проследить до относительного излишества обращения.

Если бы мы могли предположить, что после дурного урожая, когда Англия нуждается в экстраординарном ввозе хлеба, другой народ обладает этим предметом в излишестве, «но не имеет никакой потребности в каком бы то ни было товаре», то отсюда бесспорно будет следовать, что подобный народ не стал бы вывозить своего хлеба в обмен на товары; но он не стал бы вывозить хлеба и за деньги, так как деньги суть такой товар, в котором ни один народ не нуждается абсолютно, а только относительно, как это выразительно признают «обозреватели». Но подобный случай невозможен, потому что страна, обладающая всяким товаром, необходимым для потребления и для удовольствия всех ей жителей, у которых есть на что купить его, не станет оставлять хлеба – которого у нее имеется излишнее количество сравнительно с тем, какое она может потребить, – спокойно гнить в своих житницах. Пока стремление к накоплению не уничтожено в сердце человека, он будет иметь желание реализовать под видом капитала излишек своего производства сравнительно со своим потреблением. Он может делать это, только употребляя рабочих лично или посредством займов, давая возможность другим употреблять добавочное число рабочих, так как доход реализуется в капитал только посредством труда. Если доход его состоит в хлебе, то он будет расположен обменять его на топливо, мясо, хлеб, сыр и другие товары, на которые обыкновенно расходуется задельная плата рабочего, или – что то же самое – он продаст свой хлеб за деньги, заплатит своим рабочим деньгами и создаст этим спрос на те товары, которые могут быть получены из других стран в обмен за излишнее количество хлеба. Это воспроизведет ему товар большей ценности, который может быть снова употреблен таким же образом, увеличивая его частное богатство, а также возвышая богатство и ресурсы его страны.

Не может быть большего заблуждения, как полагать, что может существовать такой народ, который бы не нуждался в каком-нибудь товаре… Народ может обладать одним или несколькими товарами в излишнем количестве и не находить для них сбыта внутри страны. У него может быть больше сахара, кофе, сала, чем сколько ему нужно или сколько он может потребить, но никогда еще ни в одной стране не было излишества во всех товарах. Оно очевидно невозможно. Если страна обладает всеми вещами, необходимыми для поддержания существования или для доставления комфорта людям, и эти вещи подразделены в таких пропорциях, в каких они обыкновенно потребляются, то хотя количество их и чрезмерно, но она непременно найдет им рынок и покупателей. Итак, отсюда следует, что если страна обладает товаром, на который не существует внутреннего спроса, то она может желать обменять его на другие товары в той пропорции, в какой они потребляются.

Никакой народ не производит хлеба или каких-нибудь других товаров в тех видах, чтобы реализовать их ценность в виде денег (случай, предполагаемый «обозревателями» или содержащийся в предполагаемом ими примере), так как это было бы наиболее невыгодным предметом, на который посвящается труд человека. Деньги суть именно такой товар, который, пока он не обменен на что-либо вновь, никогда не присоединяет ничего к богатству страны. Соответственно этому мы находим, что увеличивать их количество никогда не может быть свободным актом со стороны целого народа более, чем со стороны отдельного лица. Деньги навязываются ему только вследствие того, что ценность их менее значительна в тех странах, с которыми он входит в сношения.

Пока страна употребляет под видом монеты драгоценные металлы, не имея собственных рудников, то совершенно понятен случай, когда она может значительно увеличить производство своей земли и труда, не увеличивая своего богатства, потому что в то же самое время те страны, которые располагают рудниками, легко могут получить такое громадное снабжение драгоценных металлов, что произведут насильственное увеличение в обращении промышленной страны, равное по ценности всему увеличению ее производства. Но вследствие этого увеличение обращения, присоединенное к тому, которое употреблялось прежде, не будет иметь большей ценности, чем первоначальное количество обращения. Итак, в подобном случае промышленная страна сделается данницей тех стран, которые обладают рудниками, и будет вести торговлю, в которой она ничего не выигрывает, а все теряет.

Я не стану отрицать, что вексельные курсы на все страны находятся в состоянии непрестанных колебаний, но вообще колебания эти не превосходят таких пределов, когда становится выгоднее делать переводы посредством слитков, нежели посредством покупки векселей. Пока это так, невозможно спорить, что ввоз находится в равновесии с вывозом. Переменный спрос всей совокупности стран может быть удовлетворяем, а вексельные курсы каждой из них могут до известной степени отклоняться от al pari, если обращение какой-либо одной из них в сравнении с остальными или чрезмерно, или недостаточно. Предположим, что Англия шлет товары в Голландию и не находит там ни одного товара, который был бы пригоден для английского рынка, или, – что то же самое – предположим, что мы можем купить подобные товары дешевле во Франции. В подобном случае мы ограничиваем свою операцию продажею товаров в Голландию и покупкой других товаров во Франции. Ни одна из этих сделок не нарушает уровня обращения в Англии, так как мы станем платить Франции векселями на Голландию, и, таким образом, не произойдет излишества ни в вывозе, ни во ввозе. Однако вексельный курс на Голландию может быть для нас благоприятен, а на Францию – напротив, и даже будет таков, если счеты не будут уравновешены ввозом во Францию товаров из Голландии или из какой-либо другой страны, которая должна Голландии. Если такого ввоза не произойдет, то он может последовать только от сравнительного излишества обращения Голландии по отношению к Франции, и пересылка слитков в уплату по векселям станет соответствовать выгодам обеих упомянутых стран. Если баланс установится посредством пересылки товаров, то вексельный курс между всеми тремя странами останется al pari. Если же это будет достигнуто посредством пересылки слитков, то курс между Голландией и Англией сделается настолько же выше al pari, насколько курс между Францией и Англией будет ниже al pari, и разность между ними будет равняться расходам, сопровождающим пересылку слитков из Голландии во Францию. Если бы все народы земли имели участие в этой сделке, то в результате не произошло бы никакого изменения. Англия купила бы товары у Франции и продала бы товары Голландии, Франция могла бы взять на ту же сумму товаров у Италии, Италия у России, Россия у Германии, а Германия на ту же сумму, напр.