– Gottverdammt,[43]что происходит?

– Девчонка свихнулась, – пропыхтел Сириус.

Больше он ничего сказать не успел – мясистый кулак Драгуты врезался ему в челюсть. Хирург отлетел назад, рухнул на кафельный пол. Марлен подскочила к нему, помогла подняться.

– Здесь полицейский вертолет! – заорала она. – Немедленно сворачиваемся! Возьмите себя в руки! Понятно?

Драгута упала, увлекая за собой членов бригады.

– Я ослепла! – вопила она по-румынски. – Помоги мне, Боже, я ослепла!

– Дайте ей успокоительное, – приказала Марлен. – Рот заткните. Живее!

Младший анестезиолог схватил шприц, пошарил на столике, нашел ампулу.

– Надо везти ее в глазную больницу, – сказала операционная сестра.

– Где маленькая англичанка? Где Кейтлин? – спросила Марлен и, увидев уставившиеся на нее озадаченные, непонимающие глаза, закричала: – Где она?!

До полусмерти замерзшая Кейтлин, чувствуя на лице ледяную морось, натыкалась на стены, едва не падая. Трудно передвигать ноги. Приходится подтаскивать сперва одну, потом другую. Она уже почти добралась до стоянки с выстроившимися в ряд автомобилями, но споткнулась на клумбе. Болтающиеся на проводе наушники бьют по колену. Зуд страшный.

Все на меня рассердятся. Мама. Люк. Папа. Бабушка. Черт, все на меня рассердятся. Черт. Рассердятся.

Над головой жуткий треск. Она подняла глаза. В нескольких футах над ней висит сине-желтый вертолет, как гигантское насекомое-мутант. На боку надпись: «Полиция».

Черт, черт. Прилетели за мной, чтобы арестовать за нападение на медсестру.

Она прижалась к стене, хватая ртом воздух. Стена качается. Кейтлин отлепилась от стены и поплелась к подъездной дорожке. Вертолет ушел в сторону, описав широкую дугу. На дорожке стоит бирюзово-белое такси, точно такое, в каком они сюда приехали. У водительской дверцы женщина в меховом манто и шелковом платочке на голове. Расплатилась с таксистом, пошла к парадному входу, волоча за собой багаж.

Кейтлин, спотыкаясь, замахала руками водителю:

– Эй! Эй!..

Таксист не слышал.

– Эй!..

Он сел в машину.

Кейтлин изо всех сил вцепилась в ручку дверцы, дернула, открыла, спросила, задыхаясь:

– Пожалуйста… вы свободны?

– Извини, милочка, это не мой район. Мне тут не разрешается брать пассажиров.

– Пожалуйста… куда вы едете? Просто как бы подкиньте меня…

– Куда тебе надо? – дружелюбно спросил седовласый шофер. – Я в Брайтон возвращаюсь.

– Да, – кивнула она. – Да, отлично, спасибо. – И почти упала на переднее сиденье.

В салоне крепко пахло женскими духами.

– Что с тобой, милочка? У тебя рука в крови.

Кейтлин кивнула:

– Дверцей прищемила.

– У меня есть аптечка. Пластырь нужен?

Она затрясла головой:

– Нет, спасибо, все в порядке.

– Лечилась тут, да?

Кейтлин снова кивнула, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми.

– Я слыхал, заведение дорогое.

– За меня мать заплатила, – шепнула она.

Шофер дотянулся, накинул на нее ремень безопасности и защелкнул.

Она почти лишилась сознания.

– С тобой точно все в порядке? – спросил шофер.

– Знаете, процедуры очень утомительные, – пробормотала Кейтлин.

– Не знаю и не узнаю. Бюджет не потянет.

– Бюджет… – слабо повторила она. Глаза ее закрылись.

Через пять минут навстречу промчались три полицейских машины с включенными мигалками и воющими сиренами. Вскоре за ними последовала четвертая.

– Видно, что-то стряслось, – заметил водитель.

– Сплошное дерьмо, – пробормотала Кейтлин.

Водитель кивнул:

– Чистая правда.

Линн, встревоженная внезапным исчезновением немки, подошла к окну посмотреть, откуда идет нескончаемый треск. Увидела вертолет с надписью «Полиция». Внутри все сжалось. Кружит низко, словно ищет что-то… или кого-то.

Ее?

В желудок будто высыпали ведро льда.

Нет, пожалуйста. Боже, прошу Тебя, нет. Только не сейчас. Пожалуйста, пусть пройдет операция. Потом все что угодно. Пожалуйста, пусть пройдет операция.

Она была в таком смятении, что сначала даже не расслышала звонок своего телефона. Полезла в сумочку, вытащила трубку, прочла на дисплее: «Номер не определяется».

– Миссис Беккет? – спросил смутно знакомый женский голос.

– Да.

– Это Шерли Линсел из Королевской больницы Южного Лондона.

– А… да… здравствуйте, – удивленно пробормотала Линн. Зачем звонит, черт возьми?

– У меня для вас хорошие вести. Мы нашли печень, которая подойдет Кейтлин. Можете приехать в течение часа?

– Печень?.. – тупо повторила Линн.

– Фактически доля печени взрослого человека.

– Понятно… – пробормотала она. В голове вихрем кружились мысли. Доля печени. Сначала даже не сообразила, что значит «доля печени».

– За час соберетесь?

– За час?..

– Если через час за вами приедет «скорая»?

Линн вдруг осознала, о чем речь. Ее словно обдало кипятком.

– Извините… Я не сразу поняла…

Координатор терпеливо повторила сказанное.

Линн села в немом отупении, прижав к уху трубку.

– Алло! Миссис Беккет?

Мозг не желал включаться.

– Да, – сказала она. – Да…

– Мы пришлем «скорую» в течение часа.

– Хорошо. Дело в том… – Линн умолкла.

– Алло! Миссис Беккет!

– Слушаю.

– Печень полностью подойдет Кейтлин.

– Конечно. Да. Хорошо.

– Если у вас есть вопросы, можем их обсудить.

Линн отчаянно соображала. Сказать «спасибо, не надо, вопрос уже решен»? Когда над головой завис вертолет? Когда Марлен Хартман смылась?

Может, что-то сорвалось, и, несмотря на выплаченные деньги, разумнее принять законно предложенную печень? Но не повторится ли прошлый случай, когда их отфутболили ради хренова алкоголика? Если повторится, Кейтлин не выживет.