лесовиков, – поправил его Раскон. – С каждым годом здесь остается все больше людей. Отсюда не видно, но за стенами расчищен приличный кусок леса на посевы. Еще немного и Шаларис перестанет зависеть от поставок продовольствия, а дальше ты сам можешь представить. Плетенки нужны всем, а спрос лишь повышается.

Причал был под стать остальному поселку – старый, из потемневших от воды бревен, но надежный. Ремонтники уплыли, громадина заиндевевшего склада стояла запертая, а полуразобранный кран заботливо прикрыли тяжелым полотнищем, защищая устройство от снега. Сети из реки давно вытащили – эйра в воде почти не осталось, и пустые рамы вместе с бесчисленными трубками и ошметками плетенок валялись на пристани, ожидая, когда местные работяги их наконец-то приберут и запрут на складе. У пристани, висели с десяток поднятых над водой рыбацких лодок и толкались бортами три здоровенные, скованные льдом, горжи с затянутыми кровянкой бортами и красными, в цвет ткани, гильдейскими бляхами на мачтах. Судя по приглушенным голосам и дыму, поднимавшемуся над тентами, команды предпочитали ночевать на плотах, игнорируя виднеющийся с берега двухэтажный кабак.

Подводить “Каргу” к причалу фальдиец Браку не доверил, встал за рычаги сам. И все равно не сумел причалить идеально – борт звонко проскрежетал по бревнам, выбивая в воздух промороженную щепу и оповещая весь Шаларис о прибытии гостей. Жерданы взялись за веревки, притянули горжу к причальным столбикам и высыпали на пристань, переругиваясь и разминая закоченевшие ноги.

Их уже встречали – суетливый и явно чем-то испуганный мужичок лет тридцати, усатый и закутанный серую в шубу с непомерно большим воротником, едва ли не вприпрыжку подбежал к берегу из глубины поселка и принялся что-то втолковывать братьям. Те степенно отвечали, кивали, но на палубу посетителя не пускали, вплоть до тех пор, пока фальдиец сверху не прогудел: ”Пропустите”.

– Раскон Медногривый? – уточнил мужчина, не делая попытки достать из сумки торчащий оттуда толстый журнал.

– Это я, – кивнул фальдиец, протягивая посетителю мешочек. – Название горжи…

– Я обязательно запишу, со всей тщательностью и почтением, – помотал головой усатый, – Пошлины не надо, но у меня будет…

– А в прошлый раз содрал. – буркнул Жердан Младший.

– Ишь, разливается. Явно что-то хочет…

– Впарить.

– Но у меня будет просьба, – повторил мужчина, едва заметно поморщившись, – Незамедлительно явиться на обед к Сонатару Чебону. О вашем приближении ему доложили заранее, поэтому повар уже…

– Это будет завтрак, – заметил сонный Кандар, косясь на небо.

– Незамедлительно явиться на завтрак, – на этот раз мужчина поморщился куда сильнее.

– Это просьба? – вскинул бровь Раскон. – Или приказ? Мы не собираемся задерживаться. Если заправочники работают, зальем эйра, заберем остатки плетенок и уплывем. Фестиваль на носу.

Усатый от таких слов даже подпрыгнул. Воротник шубы забавно колыхнулся, взорвавшись облаком вонючей серой пыли.

– Просьба, конечно же просьба! Незамедлительная. Сар Чебон с огромным уважением относится…

– Буду. Через полчаса, – перебил его Раскон. – Дорогу я знаю. Моих людей брать?

Мужчина с сомнением оглядел растрепанную команду, задержавшись взглядом на хлюпающем носом, замотанном в бинты Везиме, но кивнул. Церемонно раскланялся и все так же суетливо упрыгал куда-то на пристань.

– Пожра-ать нахаляву, – задумчиво протянул Кандар, провожая его взглядом. – Я за. Интересно, что за дерьмо у них тут произошло? Шарки?

– Наверняка, – подкрутил усы Раскон. – Ты остаешься на плоту. И Везим тоже. Оружие держите наготове, в город не выходить. Остальные собирайтесь и оденьтесь поприличнее.

Сероглазый безостановочно нудел все то время, пока рыжий со своими спутниками собирался. Сначала на вселенскую несправедливость в виде толстого фальдийца, который лишает его возможности вкусить гостеприимство местного правителя, затем – на необходимость оставаться на плоту вместе с Везимом.

– Рас, возьми его с собой, а? Оставь кого-нибудь из братьев.

Рыжий поплотнее закутался в теплый фиолетовый халат, подвесил на пояс ножны с саблей и покачал головой:

– Братьев нельзя разделять. Ты видел когда-нибудь стул на трех ножках? Убери одну – и он немедленно упадет. К тому же, Везим всех перепугает своими бинтами.

– А ты там воевать собрался? – обиженно насупился Кандар, вертя в руках щегольскую широкополую шляпу с теплым подкладом. – Оставь хотя бы Брака.

– Нет, – отрезал Раскон, уходя в пристройку.

– Смирись, культяпка, – усмехнулся Жердан Старший, затягивая пояс плаща. – Мы принесем тебе…

– Огрызков.

Брак в разговоры не встревал – он уже давно надел приобретенную на юге серую куртку с меховым капюшоном и теперь сосредоточенно заполнял наплечную сумку. Положил туда с десяток прутков, горсть железных шариков, моток бечевки и всякой железной мелочевки. Подумав, добавил к содержимому капитанский жахатель и пару заправленных банок. На всякий случай. Выходило тяжело, но терпимо, да и никакого значения вес не имел – младший Жердан любезно согласился помочь калеке дотащить сумку до центра города. С тех пор, как Брак по совету сероглазого взялся помочь братьям довести до ума их многочисленные железки, и даже сварганил из старого жахателя и рогатины подобие дырокола кочевников, троица прониклась к нему искренней симпатией и неоднократно предлагала свою помощь вот в таких, требующих физической силы делах.

– А что, если оставить одного Везима? Он вполне справится с…

– Нет.

– Брак, ну хотя бы ты ему скажи! – взмолился Кандар.

– Прости, дружище, но сегодня моя очередь, – усмехнулся калека, натягивая кожаные перчатки, – Наверняка в твоем договоре про это есть. Что-нибудь про обязательное подчинение беспределу со стороны работодателя и запихивание языка в задницу при слишком сильном возмущении.

– Гхм. Вот про это я забыл добавить. А ты не забывай следить за своим языком, – прогудел Раскон, выходя из подсобки. – Все готовы? Пойдем, навестим местного главного.

Он прогрохотал сапогами по палубе, зацепился ножнами за прорезанный в кровянке импровизированный дверной проем и тяжело ступил на набережную Шалариса.

– Раскон, старый хитрый лис! – пророкотал хозяин поместья, раскрывая руки для объятий, – Не представляешь, как я рад тебя видеть!

– Надеюсь именно настолько, что собираешься уступишь долю в Шаларисе? – приобнял его фальдиец. – Других причин для подобной радости я не нахожу. Да не дави так…

– Не настолько, рыжий, не настолько! – хохотнул северянин, выпуская толстяка из своих лапищ. – О,