Сорвавшись с места, как громадный валун, покатившийся по склону горы, новоявленный противник Альфреда слишком быстро оказался возле него и вдарил по корпусу молодого бунтаря так, что того отбросило назад и шарахнуло о стену. Без сомнения, подобный удар мог переломать кости кому угодно, однако сейчас можно было сказать, что Альфреду повезло: он получил лишь хорошую встряску и два выбитых зуба, сумев частично прикрыться обеими руками и частично задействовав «источник тела». Хотя контакт со стеной тоже не прошел даром: Альфред набил себе обширную шишку на затылке и содрал всю кожу на плече.

— Научил… ись влиять на с-скорость, значит, — подвёл промежуточный итог чёрный колдун, как только у него перестало двоиться в глазах.

Но противник оставался неумолим. Снова рванувшись вперед с сомкнутыми кулаками наперевес, каждый из которых напоминал толстенную пивную кружку, гигант мигом оказался перед валявшимся в углу Альфредом и начал его мутузить. Однако после третьего удара неожиданно подлетел на месте и впечатался в каменный потолок, не оставив после себя ничего, кроме осыпающихся вниз кирпичей, образовавших на полу целую груду.

Правда, Альфреда среди этих завалов уже не оказалось. Откуда-то сверху раздался дикий шум, и прежде чем один из магусов-учёных попытался осторожно выглянуть за пределы своей стойки, чтобы выяснить причины этой жуткой какофонии, весь сектор подземных тоннелей начал стремительно обрушаться, заполняясь лавиной песка и камня.

В то же время на поверхность перед замком, прямо справа от центрального двора, где стояла угловая башня, из глубины этой лавины вдруг вырвались два тела, одно из которых оказалось сильно обезображено, так как столкнулось по пути не с магическим, а с физическим воздействием всегда довольно грубой в этом отношении матушки-земли. Зато другое державшее его тело выглядело куда живее. И страшнее.

Вращаясь в полёте, точно юла, оно изначально просто взорвало собой верхний слой каменной породы и пронеслось по воздуху, как снаряд, после чего описало довольно длинную дугу и приземлилось на снег, раскрыв наконец усеянные шипастыми пластинами крылья. Внутри этого своеобразного кокона оказалась совершенно невообразимая тварь — с оскаленной продолговатой пастью, усеянной десятками зубов, и огромными острыми ушами, переходящими позади то ли в шерсть, то ли в те самые шипы, из которых состояли её крылья. По земле эта бестия ступала ногами на трех толстых пальцах, продолжая удерживать в когтистых руках свою жертву, которая при всём её росте и весе не доходила жуткой твари и до плеч.

Но, пожалуй, самой обескураживающей особенностью этого монстра были не столько размеры или форма, сколько его частичная прозрачность, благодаря чему было видно, что внутри тела адской твари находился самый настоящий живой человек. Выражение лица этого человека нельзя было сравнить ни с чем, что обычно описывалось как «ярость» или «гнев», и пожалуй, больше всего ему подходили те образы, которыми иконописцы в церквях Доброго Бога изображали слуг зла.

Но даже подобных художественных воплощений было недостаточно, чтобы передать самую настоящую агонию в глазах управлявшего существом человека — именно она, по всей видимости, и помогала ему двигаться со своим творением настолько синхронно. Из-за этого было не совсем понятно, кто же из них на самом деле удерживал перед собой избитого камнями верзилу, с которого до сих пор продолжали сыпаться остатки магической амуниции.

В итоге, когда на снег упала последняя деталь с кристальным магическим усилителем, тварь попросту свернула жертве шею для верности и отбросила труп в сторону, а сама обратилась к входу в замок, где уже собралось порядком народа. Каждый человек у ворот казался немало озадачен подобным финалом, и теперь вся их группа пыталась дать общий магический залп по твари, спешно выстраиваясь в линию.

Однако прежде, чем это случилось, от тела твари стали расходиться странные бледно-розовые волны. Накатывая на всё вокруг, они совсем не причиняли урона неживым объектам, но как только касались тел защитников замка, то немедленно заставляли их бежать без оглядки или жаться по углам, словно перепуганных до одури щенят.

Исторгнув из себя рокочущий смех, существо медленно двинулось в их сторону, продолжая обдавать этой магией каждого нового противника, выбегавшего из замка. Но влияние её пока не могло достать до верхних окон — и оттуда вдруг разом ударило сразу два мощных энергетических луча, которые прошили дьявольскую тварь насквозь.

За раздавшимся громким хлопком в воздух поднялся целый ворох снега, и никто из наблюдавших даже и не успел заметить, что стало с их целью. А между тем, будучи ещё не до конца подвластной Альфреду, его новая форма схлопнулась, втянувшись в тело молодого колдуна, как только он потерял себя от внезапной атаки, но тем не менее успела послужить для него защитой — лишь один из лучей задел плечо. И только тут Альфред ясно смог понять, что впервые после тренировок в замке Эргарота по видоизменению отдельных своих членов ему удалось достичь оригинального заклятья «Внутреннего зверя ужаса», которым когда-то владел его первый учитель.

Вспоминая попутно слова Эргарота о том, что вся сущность этих внешних изменений должна заключаться внутри, а не снаружи чёрного колдуна, радостный Альфред теперь что было мочи мчался вперёд, на ходу заживляя полученную рану с помощью «источника тела».

А через несколько секунд он уже был рядом с воротами замка, несмотря на то, что сверху по нему продолжали палить одиночными заклинаниями. Правда, все они летели неприцельно, утопая в поднятом атакой гранджезлов снежном мареве. И к тому моменту, когда снег снова опал, снаружи замка остались бродить лишь до смерти перепуганные магусы из числа атакующих.

Внутри замок Магических Изысканий, как и предполагалось, был оборудован по последнему слову магической науки и содержал по несколько испытательных камер, начиная от парадного зала и вплоть до каждой отходившей от него галереи. Но всё это служило лишь вспомогательными средствами для работы с тем, что находилось под замком. И всё это просто не могло функционировать без своего «сердца», за которым Альфред изначально и охотился, несмотря на то что оно было почти полностью изолировано от внешнего мира, из-за чего чёрный колдун больше не имел права на ошибку, если надеялся перекинуться внутрь железного хранилища. Для этого Альфред должен был устранить все помехи внутри и снаружи этого проклятого места — и нельзя сказать, что такие вещи не приносили ему удовольствия, поскольку впервые с того момента, как он покинул Кальстерг, к нему вдруг снова вернулось чувство абсолютной силы, которое, как казалось, он почти утратил, связавшись с Бесстиен. Хотя в те моменты Альфред, пожалуй, ещё не понимал этого.

«Воистину, ничто так не прочищает мозги, как хорошая оплеуха!» — ярился про себя от азарта и гнева всклокоченный бунтарь, выискивая по всем комнатам людей и атакуя их жесточайшими ударами чёрной магической энергии, ибо теперь уже не видел преград для её использования. В этом он искренне оставался благодарен тому здоровенному верзиле, что так смачно огрел Альфреда у двери хранилища. Ведь именно благодаря его кулаку-молоту молодой колдун в итоге сумел не только как следует растормошить свои прежние инстинкты, но и мигом использовать новое заклятье, к обретению которого он шёл очень долго и никак не мог пробудить в себе эту сущность. А ведь, оказывается, всего-навсего нужно было как следует рассвирепеть и не более! И отныне эта свирепость сама искала врагов черного колдуна и расправлялась с ними везде, где только могла их найти.