Большая башня замка Карлштейн

Неверно, впрочем, полагать, что эти пусть отчасти и новодельные укрепления не имеют исторической ценности, хотя корона святого Вацлава в экспозиции Карлштейна как раз ненастоящая — золото дутое, вместо рубинов и сапфиров цветное стекло. Имеют, и еще какую, замок не зря пышно называют сокровищем чешской земли! Карлштейн сразу во многих смыслах — символ средневекового процветания Богемии под мудрой и милостивой властью одного из самых могущественных монархов Европы, увядающая готика рифмуется здесь с тревожным ожиданием перемен и исторических испытаний. Театральная чешская классика, комедия положений Ярослава Врхлицкого «Ночь в Карлштейне» (1884) о веселых приключениях императора Карла IV и его четвертой жены Елизаветы Померанской, разыграна на внутреннем дворе замка и в часовне Святого Креста в Большой башне. В 1973 году пьесу с успехом экранизировали, превратив в музыкальный социалистический киноперформанс.

Просторная (15 на 9 метров) часовня Святого Креста всемирно известна собранием десяти дюжин панно на дереве, погрудных образов кисти придворного живописца мастера Теодориха (либо его учеников). Это первый богемский художник, человек немецкого или итальянского происхождения, которого мы знаем по имени и по конкретным произведениям. Для замка Карлштейн мастер Теодорих (известный, ко всему прочему, алхимик), работавший в основном в манере так называемой мягкой готики, написал в том числе конкретное распятие Христа, а также очень конкретное небесное войско (1360–1365): святые мученики, включая чернокожего святого Маврикия, святые вдовы и святые девы, святые рыцари, епископы, папы и святые владетели во главе с небесными генералиссимусом и фельдмаршалом, святым Вацлавом и Карлом Великим. Грозное теодорихово войско как раз и охраняло императорские и королевские регалии. Образцовая портретная шеренга, не менее впечатляющая, чем, к примеру, Военная галерея Зимнего дворца — 332 русских генерала, победившие армию Наполеона.

Я не случайно, прежде чем написать о Карлштейне, рассказал о Дечинском замке. Достаточно раз обойти Карлштейн по кругу, чтобы понять: это и правда совершенно неприступная крепость, к гуситским командирам никаких претензий нет. Такие крепости — символ глухого средневековья, знак абсолютной закрытости, стопроцентной неизменной готовности к обороне, парадигма страха перед коварными врагами и жестокими обстоятельствами. Замки с их зубастыми стенами, через которые неприятель забрасывает тебе на голову снаряды с говном, с глубоченными колодцами, которые то и дело пытаются отравить лазутчики, противостоят дворцам с их открытыми парковыми пространствами, с изяществом классицизма и барокко, с этикой свободных отношений а-ля Джакомо Казанова и со свободной философией духа а-ля Жан-Жак Руссо. Одно время продолжает другое, тут же отрицая его, из темного средневековья к эпохе разума и света ты поднимаешься по улице Долгий путь. Этим и поучительны поездки по замкам, крепостям, дворцам: своими глазами видишь, как медленно и упорно распрямлялся человек, как мучительно он менял арбалет на клавесин, а щит и меч на книгу и гусиное перо.

Ночная тьма накрывает нас в нескольких километрах от Манетинского замка, бывшего владения графского рода Лажанских. Компактный городок вокруг барочного дворца в последние десятилетия медленно угасает, потому что отсюда по чешским меркам слишком далеко от и до любых столиц, здесь на квадратный километр приходится всего-то 13 жителей, у некоторых нет ни работы, ни перспектив, только и остается уехать из этого аграрного, а не промышленного или туристического края. Предприимчивые местные власти решили обратить недостаток в достоинство: окрестности Манетина в 2014 году, по согласованию с Чешским астрономическим институтом, объявили парком звездного неба (MONO).

Теперь сюда, в зону низкого светового загрязнения, примерно каждый погожий уик-энд стекаются любители астрономии и будущие космонавты, а также романтики и ротозеи вроде нас. Максимальный уровень темноты в MONO достигает трех баллов по шкале Бортла. Это означает, что в небе над Манетином можно невооруженным глазом разглядеть примерно 2 тысячи звезд, можно распознать внутреннее строение Млечного Пути, а с помощью сильного бинокля или переносного телескопа, представьте себе, даже можно заметить некоторые объекты глубокого космоса. При этом смотреть следует — со взлетной полосы заброшенного аэродрома или от часовенки у деревушки Владмержице — преимущественно на северо-запад, потому что на юго-востоке все небесное дело портит своим световым смогом расположенный в 30 километрах от Манетина Пльзень.

В мире насчитывается полсотни таких парков (в Чехии их всего три, Манетин и еще два в горах — в Бескидах и в Йизерских), куда почти не добивает свет больших и малых городов и куда относительно несложно добраться. Понятно, что это совсем не научный полигон, но незамысловатая забава, а также в буквальном смысле просветительский проект, планетарий под открытым небом. На звезды имеет больший смысл глазеть из открытого океана, или с горной вершины, или из сибирской тайги, или из сердца пустыни, или даже с дачного двора моих родителей в деревне Долговка Веневского района Тульской области — если, конечно, хочешь добиться чистоты научного эксперимента.

В случае с Манетином фишка в том, что сюда приезжаешь прямо из Праги, вот хоть после окончания трудового дня. Ужинаешь в замковом ресторане, удивляясь разнообразию меню, включившего в чешскую кухонную классику котлету по-киевски и лягушачьи лапки (в раздел «рыба»). Пока дожидаешься счета, в графском парке разворачиваются приготовления к постановке необарочной оперы «Эндимио», из античной жизни, в исполнении оломоуцкой труппы Ensemble Damian. Но нам сегодня не до театра, нам важно углядеть, как через плотные и разреженные слои атмосферы проносится метеорный поток Персеиды.

Во Владмержицах, встречая парад небесных тел, брешут дворовые псы, по недалекой автодороге, несмотря на темноту, с львиным рыком проносятся тракторы — известное дело, в середине августа самый разгар страды. Распятый в часовне под надписью «Я ваш путь, правда и жизнь» Христос развернут лицом к полевым далям и дымчатой Хлумской горе. Вместе с нами Спаситель любуется пламенеющим закатом, смиренно дожидаясь очереди загадать заветное желание. Обещано до 60 метеоров в час, но по ночному колоколу проносится лишь несколько видимых глазу падающих звезд. Зафиксировать смерть метеора даже в небесном парке непросто — еще и потому, что наблюдателя окружает не кромешная тьма, а всего лишь ее имитация: вон там угадываются красные сигналы радиотелевизионной мачты Крашов, вон в Манетинском замке началось аудиосветовое шоу, да и единственная владмержицкая пивная еще не погасила гостеприимные огни.

Как известно, Млечный Путь особенно ярок в созвездии Стрельца, где находится центр нашей галактики, но Стрелец в северных широтах, увы, не поднимается так уж высоко над горизонтом. Скажу вам правду: центр галактики из Манетина тоже не рассмотреть. Но правда и в том, что ездят в поля под Манетином совсем не за этим.