и попытки Татия говорить на сересском наречии вызывали у местных лишь недоумение. Нужно больше времени, чтобы освоить новый язык, благо, они тут надолго…

— Чьих она родов? — спросил он.

— Да я откуда знаю? — пожал плечами Шахбаз. — Купил вчера на местном базаре за триста серебряных монет. Эй, спроси её, откуда она!

Переводчик снова поклонился и начал расспрашивать рабыню.

Татия привлёк в ней блеск непокорства в глазах. Чем-то ему это было близко, он сам был в рабстве. Шахбаз — внимательный человек, поэтому от него подобный интерес не ускользнул.

— Она откуда-то с юга, — сообщил переводчик. — Плохо говорит на человеческом языке, поэтому не очень понятно. Вроде бы с южных островов или с какого-то полуострова.

— Точно не степнячка? — зачем-то уточнил Шахбаз.

— Точно нет, — ответил переводчик уверенно.

Внешность рабыни была очень необычной. Кожа её загорелая, волосы иссиня-чёрные, глаза карие, а черты лица не имеют ничего общего ни с римлянами, ни с сересцами. Ещё она слишком рослая для местных женщин — Татию она по плечо, а тому же Альвраду по грудь. Физически крепкая, губы её полностью чёрные, а подбородок украшен узорчатыми татуировками.

У римлян татуировки не в почёте, потому что ассоциируются с пометками рабов, но среди легионеров считается не зазорным нанести изображение аквилы легиона на плече.

— Как её зовут? — спросил Татий.

— Моана, — вместо переводчика ответила рабыня и приложила руку к груди.

— Её зовут Моаной, — произнёс переводчик.

— Я уже понял, — вздохнул римлянин. — Это хороший подарок, мой друг…

— Рад, что тебе понравилось! — заулыбался Шахбаз. — Если хочешь прикупить ещё таких, чтобы не ехать обратно порожним, то на рынке есть ещё — людоловы недавно завезли крупную партию.

— Не могу не отдариться, мой дорогой друг, — произнёс Татий. — Дарю тебе четверть таланта нефрита.

— Ты поражаешь меня прямо в сердце! — купец выпучил глаза в изумлении. — А твой господин не будет недоволен таким щедрым жестом?

— Часть груза принадлежит мне, поэтому не думаю, что он будет сильно грустить, — улыбнулся Татий. — На вырученные деньги можешь прикупить подобных рабов — настолько необычные рабы точно заинтересуют ценителей экзотики в Константинополе.

— Последую твоему ценному совету! — заверил его Шахбаз. — Ладно, пойду я в ремесленный квартал, проведаю моих людей…

Хотанский купец ушёл, оставив в комнате доходного дома только Татия, Моану и переводчика.

— Что значит «Моана» на её языке? — спросил римлянин.

Переводчик спросил.

— Море, как я понял, — ответил он после короткого обмена вопросами и ответами.

— Понятно, — кивнул Татий. — Ладно, сопроводи её в мою комнату, скажи, что теперь её ждёт совершенно другая жизнь, сначала в пути, а затем и в краю за семью морями…

Дошли до столицы Восточной Цзинь они относительно спокойно. Тысяча всадников, выделенная визилянским императором, этому только поспособствовала.

С осадой визилянской столицы вопрос решился спустя четыре декады, когда нортлянский император предпринял второй штурм, в ходе которого потерял четыре с лишним тысячи воинов. Врата, демонстративно оставленные открытыми, впустили вражеское войско, чтобы не выпустить никого.

Это была засада, придуманная неожиданно хитрым Альврадом, который сумел договориться с начальником гарнизона о выделении пяти сотен стрелков со странными аркобаллистами.

Когда войска противника прошли через врата, с ворот опустили четыре связанных бронзовыми цепями телеги с камнями, отрезав обратный путь, а спереди выкатили спрятанную в переулке переносную баррикаду с острыми рогатками. Дальше начался расстрел загнанного в ловушку врага, а когда вражеские воины дрогнули и попытались спастись, их уничтожили готы, убравшие баррикаду. Уроки Эйриха по тактике для тысячников и полутысячников не прошли даром, что Альврад и подтвердил на деле.

После такого сокрушительного разгрома, нортлянский император предпринял попытку штурма стен, с чем потерпел неудачу, а затем попробовал навязать гарнизону открытое сражение, дипломатическим путём. Естественно, у него ничего не получилось, дураков нет. Вражеский император постоял перед городом три декады, после чего отправился восвояси. Так и кончилось вторжение нортлянцев в земли визилянцев.

Визилянский император, Ли Гао, щедро вознаградил «бледнокожих и», одарив каждого иноземного воина золотом, а Татия и Шахбаза золотом и грамотами, где написано, что носитель этой грамоты — желанный и уважаемый гость императора Западной Лян. Для местных это значит торговую привилегию, а также свободное перемещение между городами Визилянской державы.

К сожалению, кагоз визилянцы делать не умеют и секрета его не знают. Зато Татий получил точное целеуказание на столицу Восточной Цзинь, славящуюся качественной «жи». И это было очередное свидетельство глубоких познаний Эйриха, который сказал Татию искать в Сересе «жи» или «ши».

Похоронив тринадцать павших готских воинов в чужой земле, они поучаствовали в большом пиру, устроенном визилянским императором, после чего тронулись в путь.

Император Ли Гао уговаривал их задержаться, обещал выкупить для них столько жи, сколько им нужно, но они были вынуждены отказать, потому что поручение Эйриха должно было быть выполнено. По дороге Альврад сообщил Татию, что лично к нему приходили люди от императора и предлагали баснословные деньги, если он и его полутысяча перейдёт на службу к императору. И сказал он также, что крепко подумает об этом, когда вернётся в племя. Высока вероятность, что Альврад соберёт среди готских воинов добровольцев и отправится сопровождать очередной караван в Серес. Возможно, служить сересским императорам будет выгодной затеей, ведь местные воины показались готам очень слабыми…

Татий же второй раз на такое предприятие не подпишется. Он достаточно страдал в пути, чтобы подвергать себя такому ещё раз. Он исхудал, был вынужден биться за свою жизнь, подвергался лишениям и неудобствам, поэтому посчитал, что больше никогда не тронется в столь далёкий путь.

С жи, также известным как кагоз, вопрос решался. Шахбаз вызвался лично выведать секрет и подкупить любое количество людей, чтобы рецепт изготовления кагоза был передан им на золотом подносе. Нескольких державных сановников он уже подкупил, вернее, подкупил их заместителей, чтобы получить возможность подкупить этих сановников, что тоже оказалось очень непростой задачей. Они тут все богатые люди, просто золотом их удивить трудно, пусть они его и очень любят. Нужно иметь особый подход, поэтому в дело пускались рабыни, шелка, фарфор, нефрит и золото.

— Где же здесь держат шлюх? — тихо спросил Татий, выйдя из доходного дома.

Для чужаков тут устроен отдельный квартал, огороженный от остального города крепостной стеной. Здесь можно встретить жителей земель Инда, обитателей южных островов, торговцев из северных варваров, совсем непонятных людей, что пришли неизвестно откуда — почти как в Риме, только с сересской спецификой…

Из чужеземцев, таких как Татий, никто о кагозе ничего не знал, только нашлось несколько желающих купить его в больших объёмах, поэтому «квартал и» оказался полностью бесполезным для выполнения преторского задания.

Видимо, просто расспросами дело не сделать и подход Шахбаза оказался самым верным…

— Господин, — появился в двери доходного дома переводчик.

— Вечно забываю, как тебя звать, — повернулся к нему Татий.

— Чжунжэнь, господин, — ответил переводчик.

— А, теперь я вспомнил, почему вечно забываю твоё имя, — усмехнулся Татий. — Ты догадываешься, что нам двоим сейчас нужно?

— Шлюхи, господин? — заулыбался переводчик.

— Вот за это я и плачу тебе деньги! — радостно воскликнул Татий.

/ 17 января 410 года нашей эры, Западная Римская империя, императорский регион Африка/

— Драконарий, знамя повыше! — выкрикнул Флавий Аэций.

Легион VII «Гемина», всё же прибывший в Африку из Испании, был использован консулом по прямому назначению, благо, было где и против кого.

Окончательно потерявшие страх мавры, обитающие в песках юго-западнее Африки, начали предпринимать дерзкие конные налёты на пограничные поселения. Теперь, после официального учреждения первого господского региона, где прямую власть осуществляет непосредственно доминус, то есть император Флавий Гонорий, а не какие-то там локальные префекты с проконсулами, вызов от мавров был вызовом императору. Гонорий не потерпел наглости и приказал Аэцию поскорее разобраться.

Пришлось выждать примерно месяц, пока прибудет верный VII-й комитатский легион, до этого пребывавший на северных рубежах Испании, после чего срочно выдвигаться к каструму Диммидию, вокруг которого наблюдались наибольшие скопления мавров.

Каструм содержал в себе гарнизон из лимитанеи,