Повесить трубку?

Однажды она ответила на поздний звонок одного молодого человека, который, Джой знала, пытался надуть ее: он говорил, что она выиграла какой-то невероятный приз и ей нужно оплатить только «номинальный сбор» за «доставку», и Джой позволила ему молоть языком целую вечность, просто хотела с кем-нибудь пообщаться. Они кончили тем, что завели интересный разговор об изменении климата, а потом она сказала, что ей, наверное, нужно было выбрать более достойную профессию, и тут он повесил трубку.

То же чувство возникло у нее и к Саванне. Она знала, что нужно держаться настороже, и держалась, но ей было так одиноко.

– Как ты, Саванна? – спросила Джой с прохладцей, но не холодно. – Где ты?

– Отлично, Джой! – ответила Саванна. – Превосходно! Лучше всех! Как у вас настроение сегодня утром?

О боже! Она, похоже, накачала себя энергией, как говорливый торговец, который ходит от дома к дому и знает, что у него есть всего несколько секунд, прежде чем перед его носом захлопнется дверь.

Джой вдруг ощутила внезапный прилив ярости.

– Ты знаешь, что дела мои плохи, Саванна. И у меня сейчас не лучшие дни, я пью виски утром, так что если ты звонишь, чтобы опять приняться за шантаж…

– Нет-нет, – возразила Саванна.

– Потому что, надеюсь, ты понимаешь: то, что ты сделала с нами, неприемлемо, – продолжила отповедь Джой. – Если ты начнешь публично обвинять Стэна, то можешь разрушить нашу жизнь навсегда.

– Я вернула деньги, – сказала Саванна. – И я никогда бы оставила их себе.

– Ну откуда мне знать, чего бы ты не сделала?

Ответа не было. Несколько мгновений они молчали, и Джой вспомнила день, когда она вернулась из больницы и Саванна принесла ей в постель поднос с чашкой чая и крошечными треугольниками коричных тостов. Боже мой, тосты были такие вкусные!

– Хорошо, – произнесла Джой более миролюбивым тоном, мол, давай двигаться дальше, она применяла его, когда дети вели себя плохо, но сказать больше было нечего. – Ну и что ты теперь собираешься делать?

– Я вроде как завела новые отношения, – ответила Саванна. – Он врач. Пластический хирург. Куча денег. Звоню из его квартиры. Я вроде как живу здесь сейчас.

– Прекрасная новость! – тепло проговорила Джой. Она исправляется! Начинает новую жизнь! – Я так рада за…

– Он женат, – перебила ее Саванна. – Это, скорее, любовная интрижка, чем отношения.

– Ох, – печально вздохнула Джой.

– Джой…

Ну вот и все. Акт сыгран. Теперь Саванна говорила как дети Джой, когда, бывало, только услышав их голоса в трубке, она сразу понимала, что дело плохо: матч проигран, сердце разбито.

Джой собралась с духом, как собиралась раньше, чтобы снести удар под дых, который наносили ей плохие новости от детей.

– Что случилось? Расскажи мне.

– Мой брат написал мемуары. Отец прислал их мне по электронной почте. Издатели рассылают их всем, кто упомянут в книге, для проверки фактов.

– Я знаю, – сказала Джой. – Мы тоже получили экземпляр. – Она придвинула к себе рукопись и быстро скользнула большим пальцем по стопке листов. – Стэн уже прочел. А я пока нет.

– Я не собиралась читать их, – заявила Саванна. – Подумала, какое мне дело? Не хочу я читать про твою удивительную, успешную жизнь, Гарри. Но потом… мне стало любопытно.

– Ну конечно.

– Отец сказал моему брату, что я больна, – продолжила Саванна. Теперь голос ее звучал меланхолично. – Так он его мотивировал. Брат думал, что играет ради спасения моей жизни.

– Да, Стэн говорил мне. Он расстроился, узнав об этом, – сказала Джой и добавила с осторожностью: – Полагаю, ты ничего не знала.

– Конечно, я не знала! Я думала, у него восхитительная жизнь. Ест стейки, пока я голодаю. Я его ненавидела.

– Ох, Саванна, – вздохнула Джой. – Надеюсь, ты понимаешь, что ты не в ответе за поступки своего отца.

– Знаете, с чего все началось? Я действительно попала в больницу. Съела капкейк в школе, а мать заставила меня пить соленую воду, пока меня не вырвало. От обезвоживания я упала в обморок после выступления.

Она говорила так, будто заставить ребенка пить соленую воду – это вполне естественная вещь и так поступила бы любая мать. Джой приложила два пальца ко лбу. Боже правый!

– Тогда мать послала отцу мою фотографию, как я лежу с капельницей в руке. Чтобы он устыдился и прислал больше денег. Отец показал снимок Гарри, чтобы того проняло, вот так и начался весь этот… фарс.

– Понимаю, – произнесла Джой. – И когда же он наконец узнал, что ты не больна?

– Похоже, это не стало внезапным откровением. До него постепенно доходило, что его обманывают, а потом теннисная карьера Гарри по-настоящему пошла в гору, но, по иронии судьбы, кончилось тем, что у него самого дочка серьезно заболела. Моя племянница. – Джой услышала, что Саванна хлюпнула носом. – Я узнала, что его дочка больна, и ничего не сделала. Я ничего не почувствовала. Чем я лучше людей, которые не замечали меня. Я ужасный человек, Джой.

– Нет, что ты.

– О да! Это правда.

Джой встала из-за стола, взяла одну из фотографий своих детей. Это был тринадцатый день рождения Эми. Все выстроились в ряд, обняв друг друга, и улыбались.

– Ты должна позвонить брату, – посоветовала Джой.

Последовала долгая пауза. Саванна снова всхлипнула.

– Я говорила с отцом. Он сказал, что Гарри не был бы там, где он теперь, если бы не получил тогда, в самом начале пути, такого хорошего стимула для побед. Отец считает это забавным. Разве это не отвратительно? Моя семья такая мерзкая.

– Да, – согласилась Джой, – это ужасно. Родители теннисистов бывают… ужасными.

– Ну да ладно, я, вообще-то, хотела сказать вам, что уезжаю. – Саванна снова переменила тон. На резкий. – Я подписалась на одну из благотворительных программ Гарри по раку. Это глупо, я знаю, и от этого ничего не изменится, но мне хотелось сделать что-то. Для него. Чтобы загладить вину. Когда я чувствую себя плохо, мне нравится… действовать.

– Конечно. Я понимаю. – Джой отчасти понимала. Сама не любила киснуть.

– Программа начинается сегодня. Она называется «Двадцать один день вне Сети во имя борьбы с раком у детей». Вы сидите в домике на солнечных батареях, в какой-то глухомани, без телефона и Wi-Fi. У вас нет даже адреса места, где вы находитесь, до дня отъезда. Я подумала, что ж, это не просто поддержка благотворительности Гарри, это поможет мне прочистить мозги. Как… выключатель.

– Я не понимаю. Как это связано с детским раком?

– Ну… очевидно, никак. Но вы платите за это крупную сумму, и какие-то проценты с нее идут на исследования рака, – ответила Саванна. – Люди поддерживают вас. Это для богачей. Они постят в Instagram… – Она придала голосу элитарный акцент. – «Я всем сердцем хочу внести свою скромную лепту в это благое дело». Ну вы знаете такой тип людей. Очевидно, что я не богата, но сейчас у меня уйма денег. – Она помолчала. – Не спрашивайте.