Я не думаю, что любые две из этих трех групп сумеют втянуть нашу страну в войну без помощи третьей. А все остальные группы сторонников войны, помимо трех вышеперечисленных, имеют, как я уже сказал, второстепенное значение.

Когда в 1939 году в Европе разгорелись страсти, все эти группы осознали, что американский народ войны не хочет. Они понимали, что призывать нас к объявлению войны в то время было бы бессмысленно, а в плане их собственных политических перспектив и пагубно. Но они полагали, что впоследствии им удастся втянуть США в войну точно тем же способом, что и двадцать с лишним лет назад.

Их план выглядел так: сперва подготовить США к вступлению в чужую войну под видом необходимости укрепления обороны; потом постепенно, шаг за шагом, вовлечь нас в войну — но так, чтобы мы сами этого не поняли; затем спровоцировать серию инцидентов, которые заставили бы нас перейти непосредственно к боевым действиям. Этот план, разумеется, должен был реализовываться не напрямую, при поддержке и под прикрытием работающей на полную мощность пропагандистской машины.

И вот на театральных подмостках один за другим пошли спектакли, прославляющие ратные подвиги. Выпуски кинохроники утратили какую бы то ни было достоверность. Газеты и журналы, печатающие антивоенные статьи, начали терять рекламодателей. Грязную кампанию развернули против людей, в одиночку или группами противостоящих планам военной интервенции. Любой, кто осмеливался заявить, что вступление в войну не отвечает интересам США, тут же шельмовался как «предатель», «нацист», «антисемит», «представитель пятой колонны». Людей за антивоенные высказывания выгоняли с работы. Поэтому многие, стиснув зубы, молчали.

Еще совсем недавно лекционные залы, широко распахивающие свои двери перед поджигателями войны, были наглухо заперты для их идеологических противников. Была развязана кампания по запугиванию населения. Нам внушали, будто авиация, преградившая военно-морскому флоту Англии путь на подступы к европейскому континенту, почему-то не может защитить от вторжения континент американский. Пропаганда набирала все новые и новые обороты.

Не составило труда заполучить новые миллиарды долларов на закупку вооружений под предлогом необходимости защитить Америку. Наш народ единодушно поддержал оборонную программу. Конгресс раз за разом санкционировал закупку танков, самолетов и кораблей — и это неизменно находило поддержку у подавляющего большинства наших сограждан. Но до самого последнего времени мы не знали, что значительная часть оборонных заказов правительства предназначена для воюющей Европы. И это стало еще одним шагом в пропасть.

Вот вам характерный пример: в 1939 году нам объявили, что мы должны увеличить наши ВВС в общей сложности на 5000 самолетов. Конгресс санкционировал такое увеличение. Но прошла еще пара месяцев — и правительство объявило, что для обеспечения безопасности нам нужны по меньшей мере 50000 боевых самолетов. Но почти с тою же скоростью, с какой наши заводы выпускали истребители и бомбардировщики, эти изделия переправляли за границу, хотя наши собственные ВВС испытывали и испытывают острую нужду в переоснащении; так что сейчас, через два года после начала войны, у нас есть всего несколько сотен современных боевых самолетов — то есть меньше, чем немецкая военная промышленность выпускает за один месяц!

С самого своего создания на концептуальном уровне наша программа перевооружения была предназначена для ведения войны в Европе куда в большей степени, чем для обеспечения надежной безопасности самих США.

А поскольку мы готовились к чужой войне, возникала, как я уже сказал, как бы естественная необходимость в эту войну вступить. Все это проделывалось под печально знаменитым лозунгом «шагов на краю войны».

Нам внушали, будто Англия и Франция сумеют одержать победу только в том случае, если США снимут эмбарго на поставку вооружений и начнут продавать их за «живые деньги». И тут же зазвучала знакомая песенка, под музыку которой мы шаг за шагом на протяжении многих месяцев идем к войне, — «Лучший способ защитить США от войны на собственной территории, — внушали нам, — заключается в том, чтобы присоединиться к союзникам».

Сперва мы согласились продавать европейцам оружие, потом — отпускать европейцам оружие в долг, потом — патрулировать океан в европейских интересах, потом просто-напросто оккупировали европейский остров, находящийся в зоне боевых действий. И вот мы и впрямь оказались на грани войны.

Три главные группы сторонников войны наметили три главных шага — и первые два из них уже сделаны. Величайшая в нашей истории программа перевооружения развернута во всю мощь.

Мы уже вовлечены в войну практически во всех аспектах, кроме непосредственного участия в боевых действиях. Поджигателям войны осталось лишь спровоцировать несколько «инцидентов»; и вы знаете, что первый такой инцидент уже имел место, в соответствии с общим планом — с тем самым планом, который никогда не был вынесен на всенародное обсуждение, — и не получил (да и не мог бы получить) одобрения.

Жители и жительницы штата Айова! Лишь один фактор удерживает сегодня Америку от вступления в войну. И этот фактор — нарастающее недовольство американцев. Сегодня, как никогда раньше, проверку проходит наша демократия, опирающаяся на всенародное волеизъявление. Мы на грани войны, единственными победителями в которой станут хаос и деградация.

Мы на грани войны, к которой мы по-прежнему не готовы и стратегические планы которой по-прежнему не разработаны; на грани войны, которую нельзя выиграть, не послав наших парней через океан с тем, чтобы они высадились на континент и вступили в битву с армиями, численно и качественно превосходящими нашу собственную.

Мы на грани войны, но еще не вступили в нее, мы еще имеем возможность остановиться. Мы еще имеем возможность доказать, что никакие деньги, никакая пропаганда, ничей дутый авторитет не в силах заставить свободный и независимый народ вступить в войну против его собственной воли. Мы еще имеем возможность вернуться на особый и отдельный американский путь, проложенный и завещанный Отцами-Основателями Новому Свету.

Бремя будущего легло нам на плечи. Грядущее зависит от наших действий, от нашей отваги, от нашего интеллекта. И если вы хотите сказать: «Нет!» нашему вмешательству в европейскую войну, сейчас самое время заявить об этом во весь голос, чтобы нас нельзя было не услышать.

Помогите нам провести такие митинги и в других местам; напишите свое мнение вашим представителям в Конгрессе и в Сенате. Конгресс и Сенат — два последних оплота выборной демократии в нашей стране.

Мы, избиратели, должны сделать так, чтобы нас услышали именно там. И если так и будет, если мы, американский народ, так и поступим, — мы сохраним независимость и свободу и не вступим в чужую войну!

Из книги Э. Скотта «Линдберг», 1998:

Мир, как понимал это Линдберг, мог оставаться в целости и сохранности только пока «мы едины в деле сохранения самого бесценного достояния, нашей принадлежности к европейской расе, только пока мы в силах защитить себя и от вторжения иностранных армий, и от тлетворного влияния чужой крови». Авиацию он считал «даром, ниспосланным Небесами народам Запада — признанным вождям всего человечества в нашу эру… орудием, искусно заточенным именно под белые руки, произведением научно-технического искусства, которое представители других рас могут только копировать на весьма примитивном уровне, новым барьером между миллиардами азиатов и христианской традицией Европы — одним из бесценных сокровищ, позволяющих белой расе выжить и выстоять в бушующем море желтых, черных и коричневых».