— Не самое мудрое решение, — заметил Ирвин.

Гришин презрительно ухмыльнулся:

— А кто, вы думаете, поможет вам? Эти свиньи?

«Свиньи» было ошибкой. Слева от Гришина раздался удар. Он обернулся. Блестящее лезвие пружинного ножа вонзилось в стол и все ещё слегка дрожало. Это мог быть нож для стейка из прибора ужинающего, но он оставался около тарелки. Ещё левее другой посетитель снял со стола свою белую салфетку. Под ней оказался 9-миллиметровый «стейр».

Гришин тихо спросил через плечо черногвардейца:

— Кто это?

— Чеченцы, — прошипел телохранитель.

— Все?

— Боюсь, что все, — заметил Ирвин, а Винсент перевёл. — И им очень не нравится, когда их называют свиньями. Мусульмане, знаете ли. И память у них длинная. Они, возможно, не забыли даже о Грозном.

При упоминании о разрушенной столице Чечни в зале послышались щелчки снимаемого с предохранителей оружия полусотни посетителей. Семь пистолетов взяли на прицел троих черногвардейцев, стоявших у дверной драпировки. Метрдотель, скорчившись, присел за кассой, моля Бога, чтобы тот позволил ему ещё раз увидеть внуков.

Гришин посмотрел на сэра Найджела.

— Я недооценил тебя, англичанин. Но это последний раз. Убирайся из России и держись от неё подальше. Прекрати вмешиваться в её внутренние дела. Откажись от новых встреч со своим американским другом.

Он повернулся на каблуках и пошёл к двери. Гвардейцы последовали за ним.

Винсент медленно и с облегчением вздохнул.

— Вы знали, какие люди сидели вокруг нас, правда?

— Да, я надеялся, что моё сообщение дошло. Пойдём? — Обратясь к залу, он поднял бокал с остатками крепкого красного вина: — Джентльмены, за ваше здоровье и примите мою благодарность.

Винсент перевёл, и они ушли. Ушли и остальные. Чеченцы наблюдали за отелем весь остаток ночи, а утром проводили гостей в Шереметьево, где те сели в самолёт, отправляющийся в Лондон.

— Мне наплевать, сколько заплатят, сэр Найджел, — сказал Винсент, когда самолёт британских авиалиний поднялся над Москвой и взял курс на запад, — но я никогда — повторяю, никогда — не вернусь в Москву.

— Вот и прекрасно, потому что и я тоже.

— А кто этот американец?

— А, боюсь, что он всё ещё где-то там, внизу. Живёт на грани. Буквально на грани. Он совершенно особый человек.

* * *

Умар Гунаев вошёл без стука. Монк сидел за столом, изучая крупномасштабную карту Москвы. Он взглянул на вошедшего.

— Нам надо поговорить, — начал чеченский лидер.

— Вы недовольны, — заметил Монк. — Очень сожалею.

— Ваши друзья уехали. Живыми. Но то, что произошло в «Серебряном веке» вчера вечером, — просто безумие. Я согласился, потому что я ваш должник с давних пор, а долги мы всегда выплачиваем. Но этот долг — мой личный долг. Мои люди не должны подвергаться опасности из-за того, что ваши друзья желают играть в безумные игры.

— Я сожалею. Старый человек приехал в Москву. У него была встреча, очень важная встреча. Никто другой, кроме него, не мог этого сделать. Поэтому он приехал. Гришин узнал, что он здесь.

— Тогда ему следовало ужинать в отеле. Он был бы там в относительной безопасности.

— Видимо, ему было необходимо увидеть Гришина, поговорить с ним.

— Поговорить так, как он поговорил? Я сидел за третьим столиком от него. Он буквально напрашивался, чтобы его убили.

— Я сам этого не понимаю, Умар.

— Джейсон, в этой стране существует две с половиной тысячи частных охранных фирм, и восемьсот из них — в Москве. Он мог бы нанять полсотни людей в любой из них.

Рост бандитизма вызвал быстрое и широкое развитие ещё одного бизнеса — частной охраны. Цифры, приведённые Гунаевым, были достаточно точными. Фирмы службы безопасности набирали своих сотрудников из числа бывших милиционеров, а также уволившихся в запас военнослужащих, морских пехотинцев, спецназовцев, десантников, сотрудников КГБ — всех их можно было нанять.

К 1999 году число частных охранников составило восемьсот тысяч на все население России, треть из них приходилась на Москву. Теоретически милиция, выдававшая лицензии таким агентствам, должна была проверять всех кандидатов на частную службу, их криминальное прошлое, если таковое имелось, соответствие работе, чувство ответственности, выдаваемое им оружие, в каком количестве, какой марки и с какой целью.

Такова была теория. На практике достаточно толстый конверт мог обеспечить любую лицензию. Крыша «агентства службы безопасности» оказалась настолько удобной, что банды создавали и регистрировали собственные агентства, так что каждый городской хулиган мог предъявить документ, удостоверяющий, что он охранник из службы безопасности, которому разрешается носить под мышкой то, что он и носит.

— Беда в том, Умар, что их всех можно купить. Они увидят Гришина, поймут, что могут заработать вдвое больше, и тут же перейдут на другую сторону и выполнят работу сами.

— И вы использовали моих людей, потому что знали, что они не предадут вас?

— У меня не было выбора.

— Вы понимаете, что Гришину теперь прекрасно известно, кто вас прикрывает? Если он не мог догадаться раньше, то теперь он знает. С этого часа наша жизнь станет очень трудной. Уже ходят слухи, что долгоруковским велели готовиться к большой войне между бандами. Вот чего мне совершенно не нужно — так это такой войны.

— Если Комаров придёт к власти, долгоруковские станут самой мелкой из ваших проблем.

— Какую заваруху вы устроили здесь, вы и ваша проклятая чёрная папка!

— Что бы мы ни устроили, мы не можем это остановить, Умар.

— Мы? Что значит «мы»? Вы обратились ко мне за помощью. Вам требовалось укрытие. Я предложил вам своё гостеприимство. Таков обычай моего народа. А теперь мне грозят открытой войной.

— Я могу попытаться помешать этому.

— Каким образом?

— Поговорю с генерал-майором Петровским.

— С этим чекистом? Вы знаете, сколько моих операций сорвали он и его ГУВД? Вы знаете, сколько налётов он устраивал на мои клубы, публичные дома, казино?

— Он ненавидит долгоруковских сильнее, чем вас. А ещё мне надо встретиться с патриархом. Последний раз.

— Зачем?

— Есть вещи, которые необходимо сообщить ему. Но на этот раз мне потребуется помощь, чтобы уйти.

— Никто не подозревает его. Оденьтесь священником и идите.

— Это сложнее, чем кажется. Я думаю, что англичанин воспользовался лимузином из отеля. Если Гришин проверит журнал вызовов машин — а он это, вероятно, сделает, — то станет ясно, что англичанин ездил к патриарху. Дом в Чистом переулке, возможно, находится под наблюдением.