С.М. Леонтьев показал на допросе, что, по сведениям военной комиссии «Тактического центра», после ареста генерала С.А. Кузнецова «военная организация никем достаточно авторитетным не возглавлялась», причем утверждал, что ни в комиссии, ни в самом «Тактическом центре» до самого последнего времени их существования не было принято решение о своевременности военного выступления, не намечался даже и срок его…»[1152].

Основополагающие принципы сформирования ВО: «1) организация должна быть исключительно офицерская; 2) офицеры группируются по родам оружия, по сокращенным штатам строевых частей согласно изложенному ниже; 3) подбор в организации идет сверху вниз, т. е. от начальников к подчиненным, вследствие чего подчиненным должны быть известны только их ближайшие начальники и наоборот, высшим начальникам не известны члены организации, не подчиненные им непосредственно».

Мотивы вступления в организацию были самые разные. Член военной организации ВНЦ А.Е. Флейшер разбил их на 5 разрядов:

1. Убежденные противники Советской власти, в основном правых монархических партий и убеждений. Тактическая установка: «Долой большевиков», а затем «разберемся». Цель – «сильная, единая, неделимая Россия. Россия для русских и личное свое эти лица приносили идее (пример – Ступин).

2. Лица, связывающие со свержением большевистской власти «свои личные выгоды», т. е. «хотя бы отчасти возвращение к старому, а следовательно, возвращение своих имуществ, имений, домов, капиталов, чинов, званий, общественного положения и т. д.». Наиболее непримиримые враги Советской власти, «они старались действовать издали – вне линии огня, внося, и то скупо, свои капиталы, сочувствовали из-за угла несчастию погибших, но сами гибнуть и рискровать не желали…; они были очень осторожны, а если бывали открыты когда-либо, то только благодаря какой-либо случайности. Так, например, братья А.Н. и Н.Н. Сучковы – они были даже коммунистами»;

3. Обиженные и оскобленные Советской властью лица, которые ждали возможности расплаты (немногочисленная прослойка). Большинство хотело отомстить, «не связывая личности с правительством»;

4. «Лица, страхующие себя на случай переворота или прихода кого-то, кто погонит Советы (шкурники). Они вступали в организацию, получали деньги, ничего не делали в организации (на всякий случай, саботируя и на советской службе) или для того, чтобы потом сказать: «И я был в организации, меня не надо вешать, а следует наградить»; таких было много, типичный пример я укажу – тов. Е.Я. Свидерский»[1153]. Арестованный Н. Лейе охарактеризовал этот «тип» в своих показаниях более подробно: «Мое активное участие в организации объяснялось нервностью вследствие сведений и слухов о поголовном расстреле Деникиным командного состава Красной Армии, в особенности лиц, принимавших активное участие в работе в пользу Советской власти и Октябрьской революции, а я был караульный начальник в Государственном банке в октябре 1917 года в Москве. Причем мною были обезоружены 50 юнкеров, охранявших… банк… По приказу Берзина 9—10 ноября 1917 года занял караулы Кремля. Солдаты стали грабить винные склады, я с разрешения Берзина разбил все вино и вылил»[1154].

5. «Лица (пролетарии, как вы и я [их] называли), кои при всех обстоятельствах и при всяком правительстве бились из-за куска хлеба, всегда нуждались в деньгах, рискующие головой, чтобы как-нибудь прокормить семью и себя до… более светлых дней. Эти лица (хотя идеи организации были далеки им) шли… из-за денег и часто и честно служа, т. е. исполняя свои обязательства по отношению к Советской власти по службе, состоял в контрреволюционных организациях»[1155]. Таким, например, был В. Жуков, униженно просящий пощады на допросе: участие было вызвано тяжелым материальным положением семьи, «а получаемые от организации деньги были лишь средством поддерживать жизнь, получаемый же заработок был совершенно недостаточен; политические убеждения не играли никакую роль. Своей добросовестной работой на советской службе в ГВИУ (Главном военно-инженерном управлении. – С.В.) и желвойсках подтверждаю, что я честно относился к долгу… Работал по организации войск вместе» с исполняющим должность наркома по военным делам Николаем Подвойским, «заслужил его благодарность за исполнение поручений серьезного характера, как-[то] самостоятельное образование губернского военного комиссариата г. Сызрани»[1156]. Осенью 1918 года, когда создавалась контрреволюционная организация Г.Л. Соколова, имевшая целью составить «реальную силу для погромов, грабежей, быть защитой бывшим офицерам и обществу, при этом платили:

В то же время галопирующая инфляция «сожрала» выгоды от участия в организациях: к осени 1919 года жалование на советской службе увеличили в 5–7 раз «при казенном пайке», а в контрреволюционных организациях все осталось без изменений. Но вступить в организацию было легко, выйти из нее – «очень трудно», и все же «несмотря ни на что, многие члены… всеми силами старались выйти из нее, тем более что большинство было против активного выступления»[1157].

Установить численность военной организации ВНЦ крайне трудно.

При Соколове, из данных, которыми якобы располагал В.В. Ступин, «видна была малочисленность группы (не более 60–70 человек), причем эта малочисленость имела тенденцию скорее еще уменьшаться, чем увеличиваться»[1158]. При этом «весь кадр 2-й дивизии» насчитывал «около 20 человек»[1159]. Ступину очень сложно поверить, особенно принимая во внимание тот факт, что организация при Соколове строилась по типу «Нечаевской», т. е. пятерками (показания В.И. Соколова), а потому Ступин мог и не знать ее численности. Сам Соколов признался в марте 1919 года, что даже после призыва ряда офицеров на фронт «в Московской группе вряд ли осталось более 70-ти человек». Следовательно, до мобилизации офицеров было значительно больше.

По словам В.В. Ступина, в августе-сентябре 1919 года дважды «приказывалось тщательно перебрать состав ударных групп, чтобы освободиться от дутых цифр. Последнее в этом отношении предупреждение еще не вполне было проведено в жизнь» к моменту ликвидации ВНЦ чекистами. По предположению Ступина, «в обоих секторах было бы в каждом управлении ударников и сочувствующих примерно от 150 до 200 человек»[1160].