В условиях вооруженных конфликтов возрастает уровень домашнего насилия в отношении женщин. На самом деле в таких условиях оно даже более распространено, чем сексуальное насилие, непосредственно связанное с военными действиями[1288]. Масштабы домашнего насилия становятся яснее, если учесть, что во время продолжавшегося три года конфликта в Боснии жертвами сексуального насилия стали примерно 60 000 женщин, а во время стодневного геноцида в Руанде – до 250 000 женщин. По оценкам различных учреждений ООН, во время гражданских войн жертвами насилия стали более 60 000 женщин в Сьерра-Леоне (1991–2002 гг.), более 40 000 женщин в Либерии (1989–2003 гг.) и не менее 200 000 женщин в Демократической Республике Конго (с 1998 г.)[1289]. Учитывая неполноту этих данных (помимо всего прочего, женщины далеко не всегда сообщают о случаях насилия), в действительности от насилия в ходе всех этих конфликтов пострадало, видимо, гораздо больше женщин.

Женщины также сильнее мужчин страдают от вызванных войной социальных потрясений. В так называемых постконфликтных ситуациях уровень сексуального и домашнего насилия остается чрезвычайно высоким, «поскольку демобилизованные участники военных действий, привыкшие применять силу, вернувшись домой, сталкиваются с изменением гендерных ролей и безработицей»[1290]. В Руанде до геноцида 1994 г. средний возраст девушек, вступавших в брак, составлял от 20 до 24 лет; в лагерях беженцев во время и после геноцида он снизился до 15 лет[1291].

Женщины также чаще мужчин гибнут от косвенных последствий войны. Более половины случаев материнской смертности в мире регистрируется в пострадавших от конфликтов и нестабильных государствах. 10 стран с самым высоким уровнем материнской смертности – это страны, где вооруженные конфликты либо в разгаре, либо только что закончились. Материнская смертность в таких странах в среднем в 2,5 раза выше, что отчасти объясняется также тем, что гуманитарные организации, помогающие пострадавшим от вооруженных столкновений и стихийных бедствий, часто не учитывают особых потребностей женщин в области здравоохранения.

На протяжении более 20 лет Межучрежденческая рабочая группа по вопросам охраны репродуктивного здоровья в кризисных ситуациях[1292] призывает к обеспечению женщин, оказавшихся в зонах военных действий или районах, пострадавших от стихийных бедствий, оборудованием для родовспоможения, средствами контрацепции, акушерской помощью и консультированием. Но, как сообщает The New York Times, «за последние два десятилетия такая помощь оказывалась нерегулярно, если оказывалась вообще»[1293]. В одном из докладов подчеркивается, что беременные женщины остаются без акушерской помощи и ухода, в результате чего у них «случаются выкидыши, а рожать приходится в антисанитарных условиях».

Женщины сталкиваются с этой проблемой и в районах, пострадавших от стихийных бедствий. После тайфуна, обрушившегося на Филиппины в 2013 г., 4 млн человек остались без крова, и из 1000 женщин, ежедневно рожавших в этих условиях, почти 150 подвергались риску для жизни[1294]. Родовспомогательные учреждения и оборудование были уничтожены тайфуном, женщины умирали[1295]. Но когда Фонд ООН в области народонаселения (ЮНФПА) обратился к странам-донорам с просьбой выделить средства для приобретения гигиенических комплектов, оплаты труда персонала временных родовспомогательных учреждений и работы с жертвами сексуального насилия, те отреагировали «прохладно», и было собрано лишь около 10 % необходимой суммы[1296].

В районах, пострадавших от вооруженных конфликтов и стихийных бедствий, особенно быстро распространяются инфекционные заболевания. При этом при пандемиях погибает больше женщин, чем мужчин[1297]. Примером может служить Сьерра-Леоне – страна, оказавшаяся в эпицентре эпидемии лихорадки Эбола в 2014 г. Уровень материнской смертности здесь был самым высоким в мире: 1360 случаев на каждые 100 000 живых рождений (для сравнения: в странах ОЭСР этот показатель составляет в среднем 14 случаев на 100 000 живых рождений)[1298], причем каждая семнадцатая роженица подвергалась риску для жизни[1299]. Недавно опубликованные официальные данные говорят о том, что в Сьерра-Леоне ежемесячно умирают по меньшей мере 240 беременных женщин[1300].

В условиях эпидемии лихорадки Эбола женщины подвергались двойному риску для жизни: они могли умереть и от болезни, и от родов. На самом деле ситуация была еще хуже, потому что беременные женщины подвергались повышенному риску заражения лихорадкой Эбола, поскольку чаще мужчин обращались в медицинские учреждения и контактировали с медперсоналом[1301]. Как писала газета The Washington Post, две из трех крупнейших вспышек лихорадки Эбола «были вызваны распространением вируса через родовспомогательные учреждения»[1302]. Эпидемии буквально косили работников здравоохранения (большинство которых составляли женщины), и это еще больше повышало риск для женщин: по оценке журнала The Lancet, в трех странах, затронутых эпидемией лихорадки Эбола, из-за нехватки медперсонала ежегодно погибали дополнительно 4022 женщины[1303].