— Чтобы его нашли другие? — Он отрицательно замотал головой; вино разогрело его, и вместо озноба пришел жар, жестокий жар. — Чтобы его нашли обманщики и лжецы? И воспользовались им? Нет! Только не это.

— Тогда уничтожьте это, если можете, — сказала гадалка ему и им всем. — Ибо это открывает двери мерзости.

— Это наше испытание, — услышал он Брахта. — Найти это, чтобы уничтожить.

— Желаю удачи, — сказала Элльхина. — Я принесу жертву Бурашу и попрошу его помогать вам. Такая помощь вам не помешает, ибо не только вы ищете это.

— Кто еще? — спросила Катя.

— Не знаю, — ответила гадалка. — Сокрыто во тьме.

Для начала это Варент, подумал Каландрилл, если он знает, что мы его разгадали; а может, и Аномиус, если он еще жив. А может, и еще кто-то, и именно поэтому надо как можно быстрее отправляться в Тезин-Дар. Он попытался подняться, но почувствовал странную слабость в ногах; голова у него закружилась, и Брахт вовремя поддержал его.

— Благодарю за предсказание, — пробормотал он, поклонившись.

Элльхина отстранение улыбнулась.

— Мне кажется, что вы идете навстречу смерти, — сказала она, словно впитывая их троих темными глазами. — Но у каждого из вас хорошие товарищи, и я желаю вам успеха.

Каландрилл кивнул, поворачиваясь и чувствуя рядом Катю. Он улыбнулся ей, на этот раз с искренним теплом.

— Ты готова к отплытию?

Она с улыбкой кивнула:

— С первым же приливом. Или даже раньше, если понадобится.

— Думаю, что раньше, — сказал он, мягко освобождаясь от руки Брахта, и медленно побрел по коридору в зной и свет пахнущего джунглями дня. — Как можно быстрее.

Катя кивнула, принимая камни от Диррхуна и надевая ему на шею его талисман.

Они направились к гавани, держась настороже, — Харасуль вдруг стал их врагом. К чайпаку добавилась еще и тьма, о которой говорила Элльхина. Словно сам воздух загустел, словно ветер, дувший с реки Ти, нес с собой угрозу. Каландрилл всматривался в лица прохожих, пытаясь разгадать, какие темные мысли скрываются за их безразличием или любопытством. Он страшился быть узнанным и трепетал от мысли, что кто-то из них уже, возможно, поставил на нем свою кровавую метку. Он ускорил шаг. Военный корабль Вану вдруг показался ему единственным укрытием от убийц и колдунов. Он взглянул на камень и порадовался, что тот холоден. Он обхватил себя за плечи, наполняясь новой решимостью.

Дера! Реба говорила правду, она предсказала ему путешествие. В Лиссе он больше не вернется и не отдаст «Заветную книгу» Варенту; он отправится в землю Вану, столь же легендарную, как и Тезин-Дар. Сначала в Гессиф, оттуда в топи, где отыщет сказочный город, заберет книгу и отвезет ее святым отцам Вану, чтобы они уничтожили ее. Варент-Рхыфамун ее не получит! По крайней мере пока он жив.

Обратив внимание на то, что на улицах стало меньше народа, Каландрилл сообразил, что они подошли к гавани; в конце узкой улочки, по которой они шли, замаячила лазурь моря и неба. День клонился к вечеру, солнце было далеко на западе над океаном, тени удлинились. Они вышли к гавани и решительно направились по брусчатке к причалу. Слышался топот людских ног и крики чаек, побеспокоенных человеком. Суда, стоявшие на якоре в устье, утекали, как песчинки в песочных часах; теперь их здесь осталось мало; когда они вышли на причал, еще одно судно отплывало. В гавани стояло только три лиссеанских судна, а кандийских военных кораблей — и того меньше. Очень скоро здесь не останется ни одного, и он улыбнулся, благодаря про себя Катю.

Когда они подошли к воде, она вытащила серебряный свисток из кармана рубашки, поднесла его к губам и несколько раз резко свистнула; на судне забегали, спустили шлюпку, и два высоких человека энергично загребли к причалу. Офицер, судя по эмблеме на тюрбане — ликтор, посмотрев на них, отдал резкое приказание, и к нему подбежало шесть копьеносцев.

Шлюпка и солдаты приблизились одновременно; ликтор властно поднял руку, заставляя их остановиться. Каландрилл освободил меч в ножнах, не желая, чтобы ему опять мешали.

— У вас есть разрешение на отплытие?

— Оно нам не нужно, — резко сказала Катя, и офицер нахмурился. — Мое судно пришло из Вану, а мои товарищи — один из Куан-на'Фора, другой из Лиссе. Таким образом, вы не имеете права нас задерживать.

— Все, кто останавливается в гавани Кандахара, подотчетны тирану и должны следовать законам Кандахара.

— Верно, — согласилась Катя, — но не подлежат призыву в его флот.

Ликтор пожал плечами, задумчиво рассматривая судно. Затем опять повернулся к женщине.

— У тебя прекрасное судно, — заявил он. — Как раз то, что нужно в борьбе против повстанцев Файна. Мне кажется, вам лучше отложить отплытие, пока я не сделаю запрос претору.

Каландрилл решил вмешаться.

— Я — Каландрилл ден Каринф, сын домма Секки из Лиссе. — Он выпрямился во весь рост, пытаясь придать голосу властность, с какой отец разговаривал с подчиненными. — Я нанял это судно, чтобы оно доставило меня домой. У меня есть срочные дела, и я не потерплю задержки.

Ликтор окинул его взглядом и с сомнением поклонился.

— Простите… мой повелитель… но вы не очень-то похожи на сына домма, а нам нужны крепкие суда.

Каландрилл изобразил нетерпение, которое было столь свойственно его брату, и холодно посмотрел на сомневающегося офицера.

— Я путешествую инкогнито, — резко выпалил он. — Но заверяю тебя, что ни отец, ни тиран не поблагодарят тебя за такую службу. — Ликтор, все еще хмурясь, заколебался и откашлялся. Каландрилл продолжал: — Вы нуждаетесь в военных кораблях? Тогда возьмите суда тех корсаров, которые стоят вон там, — по крайней мере они оставят в покое наши морские пути.

— Я… — ликтор опять откашлялся, — мне кажется, что лучше посоветоваться с претором.

— А мне кажется, что тебе надо подыскивать себе работу, — рыкнул Каландрилл. — Секке не понравится, если какой-то офицеришка помешает ее послу. Я непременно доложу об этом тирану!

Ликтор непроизвольно отступил на шаг и на мгновенье терял дар речи. Каландрилл тут же воспользовался этим и приказал Кате и Брахту:

— Пошли, мы и так задержались.

Он спустился по ступенькам в шлюпку. Катя и Брахт поспешили за ним; ликтор смотрел им вслед с покрасневшим лицом, затем покачал головой, развернулся на пятках и повел солдат назад по причалу. Каландрилл с облегчением вздохнул.

— Дера! — пробормотал он. — Я уже думал, нам конец.

— Нам еще надо поднять якорь, — сказала Катя.

Он кивнул, глядя на стройный корабль, все увеличивавшийся в размерах. Гребцы работали молча — высокие, стройные, мускулистые. На плечах у них были легкие туники; волосы, почти белые, коротко подстрижены на затылке, на поясе — широкие ножи в ножнах. На борту их уже ждали; шлюпку затащили на судно, которое тут же снялось с якоря; весла заработали по приказу Кати, разворачивая корабль носом к югу, рулевой повернул румпель, и темное судно по-царски поплыло в океан.