теряющий кровь, он толкнул незапертую дверь, не раздумывая о собственной безопасности.

Лиам был не таким наивным.

Восемьдесят четыре

Майкл не успел привыкнуть к темноте, как уже был сбит с ног ударом сзади. Раздался выстрел. Первой его мыслью было, что его ранили во второй раз. Мысленно осматривая себя на предмет ранения, Майкл остановился, когда осознал, что выстрел прозвучал не спереди. Он прозвучал сзади.

Осознание усилило его панику. До ужаса напуганный, он заставил себя посмотреть в сторону дверного проема.

– Вставай, Майкл.

С тем же успехом Хаверсьюм мог промолчать. Его слова не имели никакого эффекта на Майкла, чьи глаза были в ужасе прикованы к Лиаму, неподвижно лежавшему на полу.

– Я сказал, вставай!

Выкрикнул на этот раз Хаверсьюм. Все остатки спокойствия и рассудительности заговорщика были отброшены. Он грубо тащил Клэр перед собой, держа ее под дулом пистолета. Разыгрывал свою последнюю карту.

Майкл ничего из этого не видел.

Прошло несколько секунд, прежде чем он смог двигаться. Его тело отказывалось подчиняться приказам мозга. Шок блокировал его сигналы. Бездействие длилось недолго, но не внешние раздражители нарушили его. А необходимость добраться до брата.

Майкл подтащил собственное тело к Лиаму и осторожно перевернул его на спину.

Кровь сочилась из единственной раны в груди Лиама, и на пол рядом с ним уже натекла глубокая красная лужица. Майкл отказывался замечать и то, и другое. Главное, Лиам был жив.

– Майкл, у меня Клэр. – Голос Хаверсьюма был теперь отчаянным. Он почти умолял об ответе.

Но не получил его.

– Лиам, с тобой все будет хорошо. – Майкл проигнорировал Хаверсьюма. Его единственная мысль сосредоточилась на брате. – Не волнуйся. С тобой все будет хорошо.

– Нет, Майки. Не будет. – Голос Лиама звучал напряженно. Почти отсутствующе. Слова он выдавил из себя между нерегулярными, болезненными вдохами. И все же они были более реалистичными, чем все, что мог сказать Майкл. – Мне конец.

– Нет. Нет, Лиам, не конец. С тобой все будет хорошо, – говорил Майкл, глотая слезы. Здравый смысл начинал побеждать его отказ принять неизбежное. – Ты сейчас встанешь. Вставай.

Лиам улыбнулся и медленно поднял руку к лицу брата. Он нежно вытер слезы с его щеки. В этом жесте выразилось все, что ни один из братьев не мог произнести вслух. Он же лишил Лиама последних сил.

Майкл чувствовал мозолистую руку брата на своей коже, и она заслоняла весь остальной мир. Он не заметил, что стрельба снаружи прекратилась. Что люди Лиама начинали толпиться в дверях. Что ни один из них – даже сраженный горем О’Нил – не мог заставить себя подойти ближе. Майкл не заметил ничего из этого. Все, что имело значение, – это умирающее тело, которое он держал на руках.

Его разум подсказал ему, что у них было мало времени. Но, несмотря на все свое красноречие, он не мог подобрать слов.

– Лиам, я… я… – Майкл понятия не имел, что он пытался сказать. – Лиам.

Не в состоянии сказать то, что его брат должен был знать, Майкл присоединился к его молчанию. Он был рад даже просто чувствовать жар от руки Лиама на своем лице. Но даже это утешение не могло длиться долго; рука Лиама ослабела, задрожала. Майкл взял его ладонь и прижал ее к своей щеке. Слезы текли сквозь пальцы Лиама, пока из его глаз уходил свет.

Когда он почувствовал, что последняя сила исчезла из руки Лиама, Майкл притянул к себе тяжелое тело брата и изо всех сил обнял его. Объятие, которое он хотел бы, чтобы длилось вечно.

Для Хаверсьюма это было уже слишком. Он сильнее сжал шею Клэр и направил пистолет на Майкла.

Заговорил голосом, который больше не потерпел бы игнорирования:

– Хватит, – крикнул он, его самообладание исчезло. – Встань и скажи этим лохам, чтобы они убирались с дороги, иначе я прострелю ей башку. Возьми себя в руки и делай, что я говорю. Сейчас же!

Майкл поднял глаза почти насмешливо, как будто видел происходящее вокруг в первый раз. Он услышал угрозу Хаверсьюма, затем заметил оставшихся людей Лиама, толпившихся в дверях.

Это прояснило требование Хаверсьюма.

Держа на руках еще теплое тело Лиама, Майкл больше не чувствовал того гнева, пылкости, которые двигали им до этого. Все, что осталось, – пустая оболочка, которой не за что было бороться.

Сначала он посмотрел на Клэр, которую удерживал Хаверсьюм. Потом на Сару, которая теперь стояла с О’Нилом, но еще совсем недавно была на месте Клэр. И, наконец, на Лиама, умершего у него на груди.

Он знал, что не может потерять больше никого.

– Пропустите его. – Голос Майкла был полон бессильной ярости побежденного; слова человека, чей мир был разрушен. – Просто пропустите ублюдка.

С этими словами его взгляд вернулся к лицу Лиама. Он не смотрел, как Хаверсьюм ткнул пистолетом в шею Клэр, готовясь пройти через толпу людей, жаждавших его смерти. Не смотрел, как эта толпа дала ему дорогу, следуя указанию Майкла. Он вообще не смотрел вверх. И поэтому пропустил последнее зрелище, которое Хаверсьюм когда-либо увидит.

Хаверсьюм собрался с духом и пошел вслед за Клэр, когда люди Лиама расступились, давая им дорогу. Он сделал шаг в направлении выхода, но остановился при виде фигуры, которая до сих пор оставалась невидимой в толпе.

Возможно, это был величайший шок в жизни Хаверсьюма. Но уж точно последний, потому что Дэмпси нажал на курок и с тридцати футов всадил ему пулю в голову.

Хаверсьюма отбросило силой выстрела. Он умер задолго до того, как упал на землю.

Выжившие люди Лиама наблюдали, как Дэмпси шагал по проходу, который они открыли для его жертвы, и остановился прямо над безжизненным телом. Отверстие во лбу «Стэнтона» отметало все сомнения в действенности выстрела.

– Я говорил, что найду тебя.

С этими словами Дэмпси развернулся и вышел.

Все было кончено.

Восемьдесят пять

Было необычно, чтобы мировая пресса освещала похороны рядового члена британского парламента. Но Энтони Хаверсьюм был так близок к тому, чтобы стать кем-то большим. Он стал голосом большинства, народным избранником, который противостоял либеральной элите. Хаверсьюм бросил вызов слабости британского правительства, тем самым привлекая внимание всего мира. Или, по крайней мере, таковы были воспоминания.

Послание Хаверсьюма могло быть лживым, но оно также было популярным. Теперь его подхватил новый премьер-министр Джереми Росс. И именно на него были сейчас обращены все объективы камер.

Мир ждал, чтобы услышать его взгляды на новый миропорядок.

– Я стою перед вами сегодня благодаря усилиям, убеждениям и жертве одного человека.