Нельзя сказать человеку, чтобы он увеличил количество лейкоцитов или фагоцитов в крови. То есть сказать-то можно, но на фагоциты это никак не повлияет. А вот заставить человека представить себе ощущение тепла, которое разливается у него в гастральной области, можно. Тепло — это чистой воды ощущение. Если человек думает, что ему тепло, если он это тепло реально ощущает, значит, так оно и есть — ему тепло, даже если вокруг мороз в минус тридцать. А вот жар в животе — это симптом активации иммунной системы, которая увеличивает число фагоцитов и лейкоцитов.

По той же физиологической причине по время лечебных сеансов человеку внушается чувство полета. Все мы в подростковом возрасте летали во сне. Это свидетельство гормональных сдвигов в организме. Хотите сдвинуть гормональную систему — внушайте полет. Тогда у пациента меняется тонус гладкой мускулатуры внутренних органов, кровеносных сосудов. Без полета, как теперь знает Кучеренко, никогда не уберешь последствия инфаркта, гипертонию, миому… Поэтому его пациенты все время летают — воздушные ямы, виражи, свободный полет.

И еще один важный момент. Я уже писал ранее: чтобы избавить человека от рака или диабета, нужно изменить весь темпоритм его жизни, то есть тот фон, который и привел к возникновению болезни. Даже так: который и есть самая болезнь. Помните? Перекос дома — это и есть его «болезнь». Устранение перекоса автоматически устраняет щели симптомов, в которые дует ветер нездоровья. А это означает полную переборку дома — по бревнышку. Перемена режима сна, движения и питания неизбежно вызовет перемену вкусов и образа мыслей. Изменятся реакции. А это и означает перемену личности, которую сам пациент изнутри не всегда может заметить, потому что он сам для себя — точка отсчета и начало всех координат. Он может только констатировать, что раньше любил одно, а теперь другое, раньше раздражался на то; к чему теперь относится спокойно, и так далее. Но ему кажется при этом, что в корне он не изменился. Хотя все окружающие придерживаются иной точки зрения. Используя принцип относительности, можно сказать, что изменился не человек, а мир вокруг него. Это абсолютно равнозначные утверждения. Изменить себя значит изменить мир.

В свое время Блаженный Августин размышлял о том, насколько изменилась его личность после того, как он из язычника превратился в христианина. «О, Господи, являюсь ли я самим собой?» — восклицал он.

Прав профессор Савельев: личность человека меняется ежесекундно (хотя бы за счет процесса отмирания нейронов, который длится всю жизнь). Часто это происходит совершенно незаметно. Но эти изменения можно резко ускорить. И тогда внешний наблюдатель скажет: «Петя сильно изменился». И это не просто кажимость наблюдателя, эти изменения можно объективизировать, то есть согласовать между разными наблюдателями путем формализации критериев личности, за которой они наблюдают. Собственно говоря, именно так и происходит: перед началом занятий с группой делается замер характеристик каждой личности. Это довольно муторная процедура тестирования личностных реакций. Ведь наши реакции на внешние раздражители — это именно то, как проявляет себя во внешнем мире наше внутреннее «Я». Одна сумма реакций — одно «Я». Другая сумма реакций — другое «Я». У всех людей разные способы реагирования на тревогу. У них по-разному работают защитные механизмы. Одни ипохондрики, другие холерики… Разных характеристик личности и разных реакций у людей, как вы понимаете, море, поэтому исследователи достают из закромов толстые опросники, обрабатывают их, строят графики… А после прохождения курса сеансов и избавления клиентов от разных соматических проблем, проводится повторное тестирование. По его результатам Кучеренко судит об успехах и результативности терапии: если структура личности изменилась сильно, значит, эффект излечения будет устойчивым.

Свою первую аллергию Кучеренко вылечил, еще будучи студентом психфака МГУ. Почти случайно. Он проводил со своим приятелем-аллергиком тренировочный сеанс гипноза и подумал: отчего бы не попробовать? Терять-то нечего! И внушил приятелю, что тот забыл о своей аллергии. Забыл про то, что она у него есть и что она когда-то была. Если продолжить аналогию с механиком, который копается в подкапотном пространстве, разбирая двигатель, то можно сказать, что Кучеренко «разобрал» на время его личность и собрал обратно без аллергического контура. И через год в сезон весеннего поллиноза приятель пришел к нему с чистой кожей. Увидев такой прогресс, Кучеренко обрадовался: «Я вижу, аллергия тебя больше не беспокоит?» Тот посмотрел на него в полном недоумении: «Какая аллергия?» Кучеренко взял и спроста рассказал ему, как во время сеанса отключил ему память об аллергии. Приятель ушел крайне озадаченный. А на следующий день вернулся весь красный, в соплях, глаза текут… Пришлось повторить сеанс. И еще на всякий случай Кучеренко предохранитель ему поставил — чтобы впредь никакие слова об аллергии уже не могли включить порождающую аллергию программу.

Так можно отключить боли в спине, например. Был у Кучеренко клиент, который мучился болями в травмированном позвоночнике. После первого же сеанса боль ушла. И больше уже никогда не возвращалась. Травмированность позвоночника осталась. Сигналы наверх по нервным проводам он подавал. Но боль — это же не электромагнитный сигнал. Боль — это фикция. Боль — это придумка. Боль — идеальная картинка на экране восприятия. Идеальное — оно легкое, с ним так просто работать — без всякой химии, без таблеток. С помощью чистой информации.

Беда только в том, что некоторые люди не хотят вылечиваться. Им болезни нужны. А жизнь — не очень. Их старая личность сопротивляется излечению. Один выпускник физфака, который сейчас переквалифицировался в биологи и занимается проблемами рака, сказал мне, глядя на остров Родос… Да-да, это было в Даламане, куда я ездил беседовать о бессмертии разума. Там этот физический биолог (или биологический физик?) выстроил себе в горах дом, с огромной террасы которого открывается потрясающий вид на море, оранжевый закат и греческий Родос. Так вот, глядя на огненное море, он сказал две вещи:

— Я давно заметил, если врач искренне верит в свой метод, у него процент излечившихся выше. Эффект наблюдателя! Но бывает так, что больной сопротивляется. Есть особый типаж человека, умирающего от рака. Как правило, это какой-нибудь бывший военный или инженер «почтового ящика» с твердыми принципами, который не нашел себя в новой жизни. Дети выросли, какая-никакая бессмысленная работа есть, например, работает человек охранником, но вот жизнь выталкивает его из себя, потому что она ему не нравится! Человек чувствует внутреннюю неудовлетворенность: то, чему он всю жизнь служил, теперь никому не нужно. Ему незачем жить. И жизнь его прибирает. Точнее, он сам себя подсознательно убирает из этой жизни, в которой ему нет места. Потому что не мог или не хотел измениться. Он не смог подстроиться под жизнь, найти новую жизнь в изменившихся обстоятельствах. И получил рак.

То же самое мне говорил и Кучеренко:

— Вместо того чтобы менять черты характера и признавать внутренние проблемы в сознании, человек включает отговорку: я просто нездоров. Он не хочет менять свою личность! И потому не может избавиться от болезни. У меня была девочка с сильной астмой. По семь раз за ночь она просыпалась, чтобы прыснуть себе лекарство. И вокруг этой астмы ее родители сплотились. Но как только мы эту астму убрали (у детей такие вещи убираются быстро), в семье начались ссоры, отец снова начал уходить от жены — потому что до этого семья держалась только на астме дочки: отец не мог бросить больного ребенка. И девочка вернула себе астму. Чтобы спасти семью. И такие бывают вещи.