Они вернулись в боковой ход, к Жене и Профессору. Те, оказывается, нагрели воды и по очереди ополоснулись в дальнем закутке. Игорь снял промокшую одежду, разложил возле костра для просушки и тоже с удовольствием вымылся почти горячей водой – у него зуб на зуб не попадал. В бутылочке, прихваченной Мариной из супермаркета, оказалась какая-то пенистая жидкость, правда перебродившая и уже не слишком хорошо пахнущая. Все же это было лучше, чем ничего, – удалось помыть волосы. Впрочем, Игорь понимал, что ощущение чистоты будет недолгим, – очень быстро они снова испачкаются в сырой глине. Но, сидя у костра, закутавшись в сухую куртку и прихлебывая горячий вкусный чай, он чувствовал себя на верху блаженства и даже находил в происшедшем свои плюсы. Сапоги, из которых он вылил воду и пристроил сушиться, после купания слегка сморщились и облезли. Теперь они выглядели уже более подходящими для человека, который не хочет выделяться среди других.

* * *

К вечеру вода стала понемногу спадать, и бродяги начали собираться в путь. Впрочем, вещей было совсем немного, основное место в рюкзаках занимали съестные припасы – банки, крупа, чай. Костя, как и обещал, дал им с собой копченой рыбы.

– Вы там поосторожнее, – посоветовал он. – И идите только прямо, никуда не сворачивайте. А то еще попадете в зыбучие пески – засосет.

– Что еще за пески такие? – нахмурился Игорь.

– Ну, почва тут кое-где зыбкая, – туманно объяснил нелюдим. – Идешь и проваливаешься – сначала ноги увязнут, а попробуешь выбираться – еще глубже застрянешь. Затянет по пояс, потом по грудь, а потом и с головой под землю уйдешь. И метаться бесполезно – чем больше двигаешься, тем быстрее засасывает. Так что идите только по туннелям, как я объяснял. Не сворачивайте никуда, если не хотите тут навсегда остаться. И еще – грибы лучше не собирайте. Старуха их, конечно, ест, но она в них толк знает. А вам я даже останавливаться не советую в тех местах, где грибы эти растут.

– Почему это? – нахмурился Игорь.

– Понимаешь, – протянул Костя, – они как-то действуют на людей. Не все, но некоторые. Когда стоишь возле него, у тебя мысли меняются. Все, что до этого казалось важным, становится каким-то лишним. И наоборот, мелочи всякие вдруг делаются очень нужными. Радость чувствуешь без всякой причины. Иногда даже петь хочется ни с того ни с сего. Или тянет самому с собой беседовать. Как будто это гриб начинает за тебя думать.

– Это вредно? – спросил Игорь.

– Это опасно, – отрезал Костя. – В такую минуту тебе любой монстр покажется просто милой зверушкой, которую надо скорее погладить по головке, а первый встречный – чуть ли не родным братом, от которого не ждешь плохого. В итоге становишься легкой добычей. Я думаю, что грибу хорошо, то вряд ли человеку полезно, – убежденно подытожил он.

– Ну, совсем запугал, – усмехнулся Игорь.

– Мне говорили, что в некоторых местах здесь и время течет по-другому, – сказал нелюдим. – Да я и сам замечал такое. Наверное, это тоже как-то связано с грибами.

– Да, – согласился Игорь, – грибы разные бывают, это точно. У нас был случай, один поел от голода странных грибочков, бледных и тонких, да и не проснулся потом.

Ему почему-то вспомнился отшельник. У него в пещере грибов как раз хватало. Вполне возможно, что грибы уже думали за него. Игорь не удержался и фыркнул.

– Время для всех течет по-разному, – вдруг резко сказал Профессор. Игорь с изумлением посмотрел на него, но тот пояснять свою мысль не стал.

– А то оставались бы, – в очередной раз предложил Костя, уловив колебания Громова. – С напарником на поверхность ходить веселее.

– Не расстраивайся, может, еще вернемся, – усмехнулся тот. – Как встретим Лизку-утопленницу, так сразу и побежим обратно.

– Привет ей передавайте, – не остался в долгу Костя. Марина нахмурилась и украдкой сплюнула через левое плечо.

Игорь посветил фонариком – все ли взяли? В дальнем углу валялось что-то розовое. «Кукла», – понял Громов. Та самая кукла, которую он принес для Жени.

Игорь ничего не сказал девочке. Он уже понял – Женя найдет оправдания. Скажет, что это лишняя тяжесть, что в рюкзаке и так мало места. Но ему стало очень обидно. Девочка ведь вроде уже неплохо начинала к нему относиться. Даже попросила, чтоб стрелять научил. Все-таки какой-то знак доверия. А теперь опять ершится, подарки не берет – а он ведь специально старался, порадовать хотел. «Можно сказать, рискуя жизнью, – усмехнулся он про себя. – Что изменилось-то, пока мы были на поверхности?»

Провожаемые Костей, бродяги выбрались на покрытый илом берег. После наводнения всякого хлама валялось еще больше. Они попрощались и пошли вверх по течению – теперь их целью был Екатерининский парк, откуда они собирались пройти к проспекту Мира.

Взглянув мимоходом на Женю, Игорь увидел, что одну его просьбу она все же выполнила: сменила косынку на голове. Но красивый новый платок уже весь выпачкался в грязи, так что цвет его теперь было и не разобрать. И наверняка вредная девчонка сделала это нарочно – трудно было за короткое время так измазаться.

«Может, она чувствует, что я хочу уйти от них при первом же удобном случае? Но ведь пока я с ними, я стараюсь заботиться о ней», – горько подумал Игорь и зарекся на будущее делать Жене подарки.

Чавкала под ногами грязь. Игорь вновь думал, что Костя темнит и что, скорее всего, не по своей воле он от людей ушел, а выгнали его за какие-нибудь серьезные проступки. Впрочем, какое Громову до этого дело? Он и сам теперь бездомный, под стать тем бродягам, с которыми судьба свела.

Да и о своих спутниках он знает не так уж много. Чего все время так боится Женя? Что скрывает под повязкой на руке Марина. А вдруг… Игорь даже поежился. Нет, это невозможно. Во-первых, описание, которое дал Константин мстительнице с Китай-города – серые глаза, русые волосы, – точь-в-точь подходит встреченной в подземельях незнакомке, но вовсе не Марине, темноволосой и темноглазой. Ну ладно, волосы еще можно перекрасить. Женщины знают всякие ухищрения, они даже в подземке ухитряются что-то делать со своим лицом и волосами. Но цвет глаз не изменить. Он слышал, что в прежней жизни, наверху, для этого существовали специальные линзы. И пластические хирурги имелись, которые могли себе позволить не только раны лечить, но и перекраивать женские лица в угоду тогдашним понятиям о красоте. Теперь же, в подземке, вместо того, чтобы возиться с изменением внешности, проще иной раз убить нескольких ненужных свидетелей. Чем, кстати, Кошка, судя по всему, и занимается.

И самое главное, оба уха у Марины были в порядке – он сам видел. Игорь помотал головой, отгоняя бредовые подозрения. «А девчонку ту жалко, конечно. Неудивительно, что она после такого начала на людей кидаться. Хотя, может, и нет на самом деле никакой Кошки, а все это просто очередные байки. Но вот что странно – та женщина ушла во тьму, не зажигая фонаря… Словно и без света отлично видела…»

«Да, Кастанеда об этом ничего не писал, – услышал Игорь голос Васьки так отчетливо, словно тот шел рядом. – Не знал, наверное, что так бывает, и не рассказывал ему никто про нашу жизнь скорбную. А если б знал, написал бы обязательно, как мыкаемся мы тут, бездомные, никому не нужные, и каждый норовит нас пнуть, точно собачонок приблудных».