С безмерным облегчением Абигейл увидела, что и женщина, и Феба живы. По щекам ее потекли слезы, и она упала перед ними на колени. Что это за женщина? И как она здесь оказалась? И вообще, был ли это человек… или ангел, посланный Небесами?

Женщина подняла голову, и потрясенная Абигейл увидела, что это была Консепсьон Дельгадо. Она с трудом дышала; лицо и руки были черными от сажи, а опаленные волосы торчали во все стороны, как проволока обмотки взорвавшегося трансформатора. Когда взгляды их встретились, Абигейл поняла, что перед ней человек, который, спустившись в ад, сумел вернуться оттуда. Покрасневшие глаза Консепсьон смотрели, казалось, не на Абигейл, а сквозь нее, как будто видели там что-то невообразимо ужасное, что, кроме нее, не мог видеть никто.

Абигейл положила руку ей на плечо.

— Благослови тебя Бог. — Это были единственные слова, которые она смогла произнести в этом состоянии.

Консепсьон, словно очнувшись, заглянула сеньоре в глаза, и прежде чем эта женщина перевела взгляд на Фебу, Абигейл почувствовала, как между ними что-то проскочило. Консепсьон ласково гладила волосы Фебы и смотрела на нее с почти невыразимой нежностью. За спиной у нее бушевало неуправляемое пламя, слышался вой сирен — Абигейл уже видела сквозь деревья приближающиеся мигалки пожарных машин, — а Консепсьон Дельгадо шептала лежавшей в полубессознательном состоянии у нее на руках девушке:

— Теперь ты в безопасности, mi hija.

Идя по больничному коридору, Лайла увидела, что в холле для посетителей собрались все: ее брат, сидевший рядом с Джиллиан (она тут же приехала поездом из Филадельфии, как только узнала о случившемся); Абигейл, которая согнувшись сидела на диване со своим отдельно проживающим мужем и покусывала наманикюренный ноготь; Карим, стоявший среди них, крепкий и надежный, как утес. У нее вдруг появилось странное ощущение, что она смотрит на коллаж с вырезанными и наклеенными фотографиями разных людей из ее жизни, своеобразный коллективный портрет эксцентричной семьи.

Когда она приблизилась, Вон вскочил на ноги.

— Ну, как он?

— Все так же, без изменений, — устало ответила Лайла.

Дежурный врач заверил ее, что, учитывая все обстоятельства, физически Нил находится в хорошем состоянии. Они промыли ему желудок, чтобы удалить остатки таблеток, и доктор Роантри считает, что Нил не будет страдать от каких-то долгосрочных последствий отравления дымом, хотя в настоящий момент он пока нуждается в кислородной маске. Тем не менее Лайла знала, что ее сын окончательно не выкарабкался. А еще она понимала, что пожар, который едва не стоил Нилу жизни, в конечном счете спас его.

— Что говорит врач? — спросила Джиллиан.

Со своими торчащими отбеленными волосами с розовыми кончиками, в коротком пальто непонятного зеленого цвета и яркорозовым вязаным шарфом, в черном трико и высоких шнурованных ботинках «Доктор Мартенс» на толстой подошве, она выглядела как эльф, приехавший в отпуск с Северного полюса.

— Они продержат его у себя еще одну ночь. Хотят провести психологическое обследование. — Лайла говорила ровно, без внешнего волнения, но при этих словах почувствовала подкатившую к горлу тошноту.

В то же время внутренний голос протестующее твердил, что самым безумным обстоятельством здесь является то, что они говорят о Ниле как о сумасшедшем. Разумеется, у него небольшая депрессия. А у кого бы ее не было после всего, что он перенес? Ведь мальчик стал свидетелем смерти отца! Вообще удивительно, как он выдержал такое. Но самоубийство? Немыслимо.

Лайла не обращала внимания на этот голос. Как бы больно ей ни было, приходилось признать тот факт, что у Нила кризис. Она уже не могла тешить себя мыслью, что время само залечит его раны. Если она и дальше будет отказываться верить, что Нил может предпринять еще одну попытку, что угроза эта не реальная, он действительно кончит так же, как его отец.

Ее взгляд перешел на Абигейл, которая нервничала не меньше, чем она. В конце концов, они находились с ней в одной лодке, с той лишь разницей, что состояние Фебы было намного более тяжелым, чем у Нила. Девушку поместили в отделение интенсивной терапии; она до сих пор не пришла в сознание, у нее были ожоги второй степени и отравление угарным газом, не говоря уже о том, что продолжали действовать таблетки. Никому не разрешали находиться у нее более десяти минут за один раз — даже родителям, — и поэтому Абигейл и Кент вынуждены были сидеть в коридоре, хотя всем сердцем рвались к дочери.

«Это будет долгая ночь», — подумала Лайла.

Подошел Вон и обнял ее за плечи.

— Ты и сама что-то неважно выглядишь, сестренка. Может, пойдешь в гостиницу и немного отдохнешь? — Он зарезервировал им номера в гостинице «Мариотт» на другой стороне улицы. — Если что-то изменится, я тебе позвоню.

Лайла покачала головой.

— Нет. Я хочу быть здесь, когда он очнется.

— Ты по меньшей мере знаешь, что Нил очнется. — Голос Абигейл, прозвучавший, словно со дна колодца, был глухим и далеким.

Лайла повернулась и увидела, что Абигейл с выражением крайней сосредоточенности на лице уставилась в стену напротив себя; казалось, что она едва сдерживается, чтобы не заплакать.

Вон обеспокоенно взглянул на нее, но Абигейл, похоже, не замечала никого и ничего, полностью погрузившись в собственные страдания.

Кент неловко похлопал жену по плечу.

— Нельзя так думать. Она молодая. Она выкарабкается. И я знаю местный персонал — все они прекрасные специалисты. Поверь мне, Феба в надежных руках, — произнес он с убежденностью, показавшейся наигранной. Сегодня Кент уже не был тем уверенным в себе доктором, который контролировал ситуацию; он был таким же растерянным родителем, который борется со своими страхами.

— В этот раз — возможно. Но что будет в следующий? А вдруг она попытается сделать то же самое снова? — Абигейл рывком повернулась к нему, и голос ее взлетел вверх на пронзительной истерической ноте: — Не всегда рядом с ней может оказаться человек, который спасет ее.

Лайла подумала о той незнакомке, которая пришла на помощь Фебе этой ночью. Какая-то испанка, которую она никогда раньше не видела, но с которой Абигейл, видимо, была знакома. В данный момент она находилась в отделении интенсивной терапии вместе с Фебой. Когда в больнице выяснилось, что страховки у нее нет, Абигейл заявила, что берет все расходы на себя. Любой обеспеченный человек поступил бы так же по отношению к тому, кто спас его ребенка, но, тем не менее, Лайлу не покидало ощущение, что за этим кроется какая-то неизвестная ей история.

Кент попытался успокоить жену.

— Будем решать эту проблему, когда столкнемся с ней. А пока давай справимся с сегодняшней, хорошо? Как только Феба встанет на ноги, мы позаботимся о том, чтобы она получила всю помощь, какая ей необходима.

— Я просто хочу забрать ее домой. — Голос Абигейл звучал печально.