Я был под южной оконечностью Хиоса и лег на якорь. В 2 часа ночи «Не Тронь Меня» и «Надежда», которые я отправлял на переговоры с греческими судами, встали на якорь возле нас; так сделали и греческие фрегаты, и их призовые суда. Наших людей сняли с этих судов и отправили к графу Войновичу сопровождать их ко флоту. Мы также обнаружили около острова греческую фелуку, которая только что пришла из Константинополя, и когда на ней нас увидели, то высадили трех важных турок. С фелуки сообщили нам, что два турецких военных корабля были пять дней назад у Тенедоса, они шли для усиления турецкого флота, но, как только узнали о поражении, вернулись в Константинополь.

Вторник [6/]17 [июля]. В полдень был дан сигнал сниматься, и в 4 часа пополудни мы снялись и встали под паруса. Увидели британский корабль Его величества «Winchelsea», проходящий мимо нас с двумя транспортными судами [«Граф Панин» и «Граф Орлов»].

В 8 часов вечера спокойно, в 1 час ночи подул легкий бриз с запада. Установили стаксели. В 10 утра лавировали у берега при Хиосе. Остановили греческую лодку, с нее подтвердили сообщение о двух турецких военных кораблях, бывших при Тенедосе.

Среда [7/]18‐е. Легкий ветерок переменно с безветрием. В 9 вечера остров Псара к [склонению компаса на] NWbN, северная оконечность Хиоса – на NEbE. В 6 часов утра видели несколько судов другой эскадры выходящими между островами Спалмадуры. Из-за сведений о двух турецких военных кораблях, бывших при Тенедосе, мы предпочли поспешить к этому острову.

[10/]21 [июля] мы поднялись [на широту] Лемноса и проплыли мимо форта около городка Св. Клеменса595, но хотя мы были близко от него, мы не увидели ни одной живой души. [На поле приписано:] *Это был форт, который русские осаждали два месяца, и после того, как турки капитулировали и дали заложников, он был оставлен с великой поспешностью*.

Наш грек-лоцман сообщил нам, что форт необитаем и только служит убежищем для турок, когда на них нападают восставшие греки, пока не придет подкрепление из Константинополя, чтобы их освободить596.

В понедельник [12/]23 [июля] с наветренной стороны обходили мыс Баба. В 2 часа пополудни увидели два паруса на якоре у восточной оконечности Тенедоса, но из‐за сильной дымки не смогли их рассмотреть. Продолжали поворачивать на ветре между мысом Баба и южной оконечностью Тенедоса. В 8 часов вечера Святая гора [Афон] была на NWbW и Лемнос на WNW.

В половине одиннадцатого вечера мы легли на якорь у южной точки Тенедоса при глубине в 22 сажени. В половине четвертого утра мы снялись с якоря, когда нас могли увидеть с берега при дневном свете. Появились дымы от костров, которые разожгли на острове и на противоположном берегу [на материке] около руин Трои. Трою мы видели на значительной протяженности вдоль берега. Три прекрасных арки полностью сохранились, руины почти покрыты деревьями и песком.

Моя эскадра повернула на ветре к Лемносу [описка, нужно: к Тенедосу] и мы увидели неприятеля очень отчетливо. Это были 60– или 70-пушечные корабли, и их, казалось, верповали под мысом Янисари.

В 10 часов утра мы были на траверзе форта Тенедос – все его обитатели оказались под ружьем597, их число достигало 2000, почти с 20 флагами. Поскольку мы были вынуждены держаться близко к берегу, они, укрывшись за скалами, палили в нас, и некоторые из их ружейных пуль достигали нас. Мы держали их в постоянном движении, поскольку они думали, что мы имеем намерение высадиться на берег. Мы выпустили по ним несколько снарядов из наших малых гаубиц туда, где было большее скопление людей, что отвлекло их внимание и позволило нам сделать отвлекающий маневр. Но когда мы подошли к восточной оконечности острова Тенедос, пролив стал очень узким, и лоцман сказал, что, судя по данным о течениях, будет очень опасно двигаться, если нет попутного ветра. Поэтому я отправил офицера на фрегаты «Надежда» и «Африка», приказав держаться на том месте, где они находились в виду неприятеля, чтобы наблюдать за его передвижениями до тех пор, пока я с другими кораблями пройду вокруг острова. Я сразу удалился.

Турки, увидев, что мы ушли, теперь собрались в городе и в форте, они сразу же покинули свои позиции и стали нас преследовать, пока не поняли, что это напрасно (для кораблей нетрудно осуществить причаливание без потерь там, где имеется много мест, чтобы пристать).

В полдень мы были на траверзе южной точки Тенедоса и обошли ее в миле от берега при глубине 15 саженей.

Среда [14/]25 [июля 1770 г.]. В 3 часа пополудни течение из Дарданелл начало нас сносить, мы вошли в устье Геллеспонта и очень ясно увидели оба замка. В 6 часов вечера появились два неприятельских корабля с наветренной стороны острова, который, казалось, был в 3–4 милях ниже азиатского замка. «Саратов» был далеко позади, и я дал сигнал поднять больше парусов. Так как мы находились на виду у неприятеля, то, дождавшись одного из наших фрегатов, я дал сигнал подойти для переговоров.

В 7 часов вечера подул слабый ветер, и лоцманы пожелали, чтобы мы взяли курс по направлению к острову Имброс и маневрировали при этом острове. В 11 вечера мы были уже в двух лигах от него и продолжали идти вокруг него всю ночь. При свете дня мы обнаружили себя на траверзе неприятельских кораблей, которые, как мы могли различить, верповались, буксируемые несколькими галерами. В полдень мы приблизились к европейскому берегу при входе в Дарданеллы. Ветер был достаточным, чтобы брать близко к берегу и растянуться поперек пролива, сделав попытку атаки обоих турецких кораблей. Но наши два корабля были так далеко позади, что [зачеркнуто: «Саратов»] мы были вынуждены ждать их подхода, чтобы сообщить им план атаки.

Поскольку неприятель разместил семь галер перед двумя кораблями, которые шли один за другим на расстоянии примерно двух кабельтовых, я предложил лавировать поперек Геллеспонта и держаться поблизости к галерам, которые легли к нам носовой частью, чтобы встретить наш [удар]; а когда мы подойдем ближе, пойти им наперерез и палить в них из наших пушек верхнего ряда и квартердеков на случай, если у нас не будет времени зарядить все стволы до того, как мы достигнем кораблей.

Как только мы бы прошли мимо галер, «Саратов» был назначен головным, «Святослав» в центр и «Не Тронь Меня» в арьергард курсом к ветру. «Саратов» имел приказ лечь с подветренного борта замыкающего корабля на шпринг, чтобы вступить в бой. «Святослав» должен был оказаться рядом с головным судном, а «Не Тронь Меня» впереди, чтобы держать галеры в деле или отойти, если возникнет надобность перенести удар некоторых пушек против кораблей и выполнить это с возможной быстротой. План был отправлен на два корабля с приказами встать под все паруса, так как ветер начал стихать.