Список клиентов серийной убийцы был более чем впечатляющим. В их число попал даже граф Орлеанский, брат короля, трижды приходивший на прием к Ла Вуазен в поисках помощи. Там же фигурировал и знаменитый драматург Жан Расин, которого заподозрили в убийстве его жены. Плюс еще маркиза де Монтеспан, которая, будучи фавориткой «короля-солнце», использовала яды и колдовство для устранения соперниц в окружении короля и для удержания его при себе с помощью любовного порошка. Его, кстати, изготовили из компонентов яда де Бренвилье.

Она же после пытки водой («Пей, пей! Пока не лопнешь…») и перед казнью созналась, что готовила покушения на кардинала Мазарини и на Жана-Батиста Кольбера, министра финансов. Замышлялось отравление и самого Людовика XIV. Король чудом избежал смерти и от отравленного прошения, которое должна была в аббатстве Сен-Жермен передать ему Ла Вуазен. (По одной из версий, убийство короля заказывалось сгорающей от ревности маркизой де Монтеспан, которая соблазнила Ла Вуазен гонораром в пять тысяч экю.) Покушение сорвалось за два дня до ареста колдуньи. Это было уже слишком!..

«Король-солнце» счел большой глупостью выводить на дневной свет скандальное расследование, ведь при таком раскладе тень отравителей и отравительниц неизбежно бросалась на все великосветское общество Франции. Нельзя было далее ворошить этот клубок змей: ведь могли быть поколеблены устои абсолютизма, последствия этого скандала в государственном масштабе грозили превратиться в непредсказуемые. Тем более что в число подследственных попали восемь государственных советников и шесть докладчиков в Государственном совете. И в 1680 году, к огромному разочарованию Ла Рейни и его ищеек, следствие было сначала заморожено, а затем и остановлено. Никакой гласности!

Однако специально учрежденный трибунал действовал еще два года. Он рассмотрел дела четырех сотен лиц и решения вынес более чем спорные. Около шестидесяти персон, фигурировавших в деле, под сурдинку отправили в ссылку с сопроводительными тайными письмами за подписью Людовика XIV. Только тридцать шесть обвиняемых казнили, прежде всего – простолюдинок и простолюдинов. Им отрезали кисть руки, потом вешали и тела сжигали.

Многие же подозреваемые были отпущены или успели сбежать при немой поддержке тайных высокопоставленных друзей. Так, король лично организовал отъезд в Нидерланды графини де Суассон – Олимпии Манчини, пассии своей юности. Пожалел Людовик XIV и свою экс-фаворитку Франсуазу-Атенаис де Монтеспан, восьмерых незаконнорожденных детей которой он признал и обеспечил на всю жизнь.

Увядающая мадам де Монтеспан была одной из постоянных клиенток Ла Вуазен. Как выяснилось, за последние годы в Версале некогда могущественная де Монтеспан, чувствуя, что монарх к ней охладел, неоднократно пыталась вернуть его расположение с помощью приворотного «фильтра». Компонентами этого любовного зелья были порошки из останков крота и летучей мыши, плюс еще ядовитая шпанская мушка. К тому же маркиза трижды заказывала черные мессы, где алтарем служило ее обнаженное тело. А однажды де Монтеспан, жаждущая дьявольскими чарами вернуть себе расположение «короля-солнце», заказала для него возбуждающие снадобья и заодно – на всякий случай, для надежности – совершила жертвенный ритуал с убитым в корыте уже крещенным младенцем. Она лежала, высоко задрав ноги, а детская кровь, освященная с помощью просфоры, лилась на ее чресла…

В общем, следствие закончено – забудьте! Ла Рейни, вложивший много сил в расследование, болезненно переживал происходящее. Единственным утешением для этого честного, исполнительного чиновника стало поступившее ему приглашение участвовать в составлении королевского указа по следам «Дела о ядах». В этом ордонансе отравительство приравнивалось к колдовству, что каралось по максимуму. После смерти Ла Рейни большинство документов следствия было уничтожено по приказу свыше.

А что Ла Вуазен? Она призналась в совершенных ею преступлениях. Правда, от публичного покаяния, которое священник, согласно традиции, предложил ей совершить в соборе парижской Богоматери, серийная убийца решительно отказалась. Когда же 20 февраля 1680 года ее привезли для казни на Гревскую площадь, ведьма неожиданно для палача рванулась в сторону, изловчилась и освободилась от пут. С трудом ее сумели поймать и приковать к позорному столбу на лобном месте. Обложили поверх дров, собранных загодя у столба, соломой и попробовали поджечь ее. Но не тут-то было! Рыча и захлебываясь в проклятиях, Ла Вуазен разбросала ногами подмокшую солому, не дав ей разгореться. Так повторялось пять или шесть раз, пока растерявшимся палачам все-таки не удалось запалить костер. Даже когда пламя поднялось, сотни зевак, собравшихся на площади, слышали, как сквозь едкий дым их поносит из пекла самыми последними словами разъяренная отравительница.

Ла Вуазен, не смирившаяся фурия, грозила праздным парижанам неизбежным, скорым адом. Устрашала «честных буржуа» тем самым злополучным последним пристанищем, куда она уже послала столько грешников и куда прямым ходом сама отправилась в этот холодный, дождливый день.

Знаменитый мастер комедий Эжен Лабиш превратил соломенную шляпку в главный атрибут сюжетной интриги одного из своих лучших произведений. Веселому французу-бонвивану и в голову не могло прийти, что однажды героем истории, не уступающей по детективной закрученности самым крутым голливудским боевикам, станут… трусы! Впрочем – не обычные, а синего цвета, к тому же принадлежащие Алексею Навальному. А какой фарс получился вокруг интимного белья оппозиционера!.. Только одна деталь портит этот написанный самой жизнью водевиль в стиле «театра абсурда» – яд, которым пробовали отравить основателя Фонда борьбы с коррупцией.

Первый акт спектакля под интригующим названием «Тайна трусов Навального» начался 20 августа 2020 года, когда отчаянный блогер, выпив натощак чашку чая в кафе перед посадкой в лайнер, отправился из аэропорта Томска в Москву. Какое страшное слово: «терминал»[63]! Навальный осознал это, покинув томский терминал и сев в самолет. В течение первого получаса полета Навальный почувствовал недомогание. Он отказался от напитков, которые развозили бортпроводники, и вышел в туалет. Находился там двадцать минут, за которые у дверцы успела собраться очередь, когда же вышел, успел сообщить бортпроводнику: «Меня отравили. Я умираю». И лег на пол… Алексей кричал во весь голос – не как человек, а как зверь, которого добивают. Впоследствии Навальный расскажет, что в тот момент не испытывал боли, но чувствовал, что умирает.