Следующим «пассажиром» лифта стал убитый душман (последняя жертва Тукуда), привязанный за ноги. За пазуху «мирному дехканину» Хантер положил голову гранатометчика (дабы не валялась под ногами). Потом в ведро складывали оружие и боеприпасы, связывая чалмой, и снова дергали за сигнальный фал – лифт работал бесперебойно. Наконец вытянули все.

Себе Александр оставил «Узи», «Беретту» и старинный клинок дамасской стали. Все это развесил на себе и вскарабкался котом по полуобвалившимся ступенькам, выдолбленным в стенках негостеприимного погреба.

Снаружи было уже темно, из-за гор выглянула полная луна. Вокруг кяриза столпилась, гомоня, немалая толпа военного люда – и наших, и «зеленых». Чабаненко, увидев земляка – здорового и невредимого, набросился тискать и обнимать, искренне радуясь возвращению. Из тьмы к землякам приблизился дородный пуштун, державший Тукуда, когда тот опускался под землю, безжалостно зарезавший пленника, отомстив за товарища.

– Ташакур, саиб туран! – пожал он Сашкину руку. – Чьто дастать галава и рука рафик Тукуд! Такой наш традиция – всьо далжно бить пахаранить вместе, – спокойно сообщил он, словно речь шла о чем-то будничном.

– Не за что! – ответил Петренко. – Я не мог не забрать останки такого великого воина из кяриза, – восток научил его быть еще и дипломатом, – и оставить непохороненным, согласно вашим обрядам и традициям. Оружие рафика Тукуда, – он показал на себя, – я оставляю себе, на память о нем. Хуб?

– Хуб! – спокойно ответил пуштун, хотя по выражению его лица было заметно – он не в восторге от такого нахрапа. – Ти, туран, передаш к нам етот аманат? – с хищной улыбкой спросил хадовец, показывая на пленников.

Никаких иллюзий относительно их дальнейшей судьбы Александр не испытывал.

– Аманатов – забирай, а вот оружие саперы должны передать исключительно нашему военному руководству, – согласился старлей. – Список пленных на передачу ты составил?

– Да, саиб туран! Ми согласний на вашей условие, – достойно ответил сотрудник афганской контрразведки, протягивая два листа.

Подсветив фонарем, Александр едва рассмотрел два экземпляра одного текста, написанный на пушту, справа налево. Полученных им знаний явно не хватало, чтобы завершить процедуру приема-передачи пленников. Поэтому решил схитрить.

– Я не могу! – безапелляционно заявил Шекор-туран. – Поскольку не имею полномочий! Вот, саиб джигран, – он указал на майора Чабаненко, – он может!

Тайфун, приблизившись, рассмотрел тексты, прочитал, кое-что подправил, расписавшись на двух языках.

– Ставь здесь свою подпись! – улыбнулся майор. – Чтобы потом Волчара какой-нибудь не заявлял, что, дескать, политработники лишь по ленкомнатам воюют! Александр молча расписался. – И ты, старлей, распишись! – распорядился Тайфун Ерофееву, обиженно наблюдавшему за процедурой и, очевидно, всерьез опасавшемуся, что его участие в процессе «полонизации» упустят.

Довольный пуштун, пожав руки советским офицерам, приказал подчиненным забрать аманатов.

– Слышь, командор! – крикнул Хантер вслед хадовцу. – Я тебя очень прошу – марго им устраивай подальше от этого места, дабы мы не слышали и видели, хуб?

– Хуб! – махнул контрразведчик, отдаляясь…

– Слушай, Искандер, – обратился к земляку майор, как только хадовец растворился в ночи. – У тебя, случайно, в Бердичеве родни нет? Уж больно ты хитрый!

– Нет, – утомлено ответил старший лейтенант Петренко. – А то находился бы где-то, в более комфортных условиях – на берегу Мертвого или Средиземного моря или же, на крайняк – в Бейруте, а не здесь… – Он топнул ногой в грешную окровавленную землю.

– Отправляй взвод Грача на СТО, там он более необходим. – Тайфун напомнил Хантеру о его функциональных обязанностях. – А мы с тобой должны закончить наше дело.

– Может, я с Грачом тоже на СТО возвращусь? – В глазах старлея промелькнула надежда. – И так много всего уже случилось…

– Нет, друже, – возразил майор. – Предстоит передать экспленных, оформить бумаги, написать рапорта. Вдобавок с тобой желает плотно пообщаться майор Иванов – ваш главный контрик по прозвищу Гнус, а также – представитель военной прокуратуры…

– Что, и контра с прокуратурой на боевые ходят?! – обалдел замполит четвертой ПДР. – Ни за что бы не поверил…

– На ПКП армии иногда бывают, – с улыбкой сообщил Павел Николаевич. – А чуть дальше – нос не высовывают. Наверное, смальца в голове не хватает, как у нас на Полтавщине говорят, но, скорее всего, – боятся, мудаки…

Лихой Грач зычно свистнул, вышколенные бойцы влезли на броню. Включив фары, колонна из трех бронированных машин стремительно рванула в северо-западном направлении.

– Как там Худайбердыев? – поинтересовался Петренко.

– Будет жить, старый волчище! – улыбнулся майор, вытягивая из кармана пачку «противозачаточных» сигарет под кодовым названием «Нищий в горах» («Памир»), в которых вместо табака были спрессованы огрызки стеблей, семена, табачная пыль и всякий иной мусор – отходы сигаретного производства.

– Чего это ты его волчищем называешь? – недоумевал старший лейтенант, угощаясь.

Вдвоем они молча встали, привычно замаскировавшись ладонями от ветра, закурили, вдохнули едкий дым.

– Эх, земляк, молод ты еще! – улыбнулся во тьме Тайфун. – По туркменским поверьям, около десятка их самых славных родов отслеживают ветви своего генеалогического дерева от Волка-Праотца. Знал такое?

– Первый раз слышу… – смутился Александр.

– Ничего, – улыбнулся Павел Николаевич. – Главное, чтобы не в последний! Так вот род, из которого вышел в свет полковник Худайбердыев Давлетмыйрат Мыляйвиуч, имеет родословную, происходящую, по их поверьям, собственно, от волков.

– Ты знаешь, друже, – согласился младший офицер между затяжками отравы. – Что-то таки у него есть такое – волчье. А вообще – как он?

– Пока ты шахтером работал, по совместительству, – майор продолжил подкалывать земляка, – я на связь с ПКП выходил. Рафик Давлет уже в Кабульском Центральном военном клиническом госпитале. Состояние его – стабильно тяжелое, у него сильнейшая контузия, к тому же оказалось, что у него сломаны три ребра, нога, рука и одна из костей таза…

– Основательно досталось дегерволю! – посочувствовал Хантер.

– Выживет! – уверенно промолвил Чабаненко. – У него подобное уже случалось в жизни. А вот его попутчикам – пуштунам не повезло – оба погибли. Охранбатовцы понесли значительные потери – при подрыве погибло трое военнослужащих, еще один – скончался уже в вертолете, пятеро получили контузии и ранения различной степени тяжести.

– Какие потери среди «духов», которые на нас напали? – поинтересовался замполит роты.

– Когда ты с подчиненными, – снова улыбнулся Тайфун, – как гончак за дичью рванул за душманами, перескакивая дувалы, я решил возглавить бронегруппу и пойти по вашим следам, чтобы вас там где-нибудь не окружили и не перебили. По моему распоряжению охранники насчитали три вражеских трупа, от нашего огня.