ожидать, что тот отправиться на воинскую службы в Испанию ради распространения или защиты христианской веры. Поэтому, перейдя пролив, отделяющий Африку от Испании, и объединив свои войска с войсками испанский неверных, они с необузданной и кровожадной дерзостью наводнили христианские провинции. Но наши люди, вначале застигнутые врасплох внезапным нашествием этого великого множества врагов, вскоре восстановили свой дух и решили попытаться испытать военное счастье.

Эта земля столь обширна, что помимо той части, которой владеют сарацины, и которая тоже не маленькая, она облагорожена наличием пяти христианских королевств, которые вовсе не незначительны, и которые с переменным везением сражаются с этими неверными. Много крови было пролито с обеих сторон, но Бог благоприятствовал нашим людям, и вражеские армии, потеряв большую часть своей силы, с позором вернулись в свою страну, впредь, в меньшей степени полагаясь на пустую философию своего вождя. Слух об этом вражеском нашествии распространился вдаль и вширь, в короткое время распространился по всей Европе, и возвестил о вещах еще более ужасных, в то время как христианское население глубоко стенало и могло только винить своих государей, которые не воспламенялись Божественным рвением, не противостояли ложной вере, которая завоевывала землю, но, согласно словам апостола, они истребляли, избивали, пожирали друг друга. Воюя между собой, они, таким образом, истощили христианские силы, которых следовало бы сохранить в целости для борьбы с врагами христова имени. И при этом их не предостерегал недавний пример земли Иерусалимской, которая самым несчастным образом попала в руки сарацин, пока наши люди спорили между собой. Поскольку не было веры в свою собственную мощь и силу, которая воодушевляла и помогала против нас Саладину, этому врагу нашей святой религии, но напротив, было несогласие наших вождей, которое, проявилось в управлении Святой Землей, что он искусно и обнаружил.

Все же это лишь ничто по сравнению с нашими древними потерями, которые воистину проистекали из тех раздоров, что обессиливали христиан. Ведь когда в древности процветала Римская республика, империя Христа была столь великой, о! даже более великой, чем империя Рима, которая, кроме Европы включала в свои пределы наиболее прославленные и наиболее обширные провинции Азии и почти всю Африку. И все же, взаимные злодеяния христианских государей и людей, привели к тому, что выросла сила арабов, которых еще зовут сарацинами, и которые заполонили землю своей низменной сектой, так что христианской вера существует теперь только внутри небольшого пространства в пределах Европы. Это же наитлетворнейшее заблуждение вползло из Африки также и в Европу, которая вначале была им заражена, и которое и по сей день пятнает не малую часть Испании. Ради тех, кто, возможно, об этом ничего не знает, я могу, следуя традиции наших предков, в нескольких словах, объяснить происхождение этой наинизменнейшей секты, и рассказать о том, как она стала столь сильной, что смогла испортить столь много народов и королевств.

Глава 14.

О лже-пророке Магомете, и о законе, которые он ввел, основываясь на духе заблуждения, и о том, как этот закон заразил многие народа.

После времен блаженной памяти папы Григория, когда Римская империя, прежде простиравшаяся от Британского океана до пределов Персии, была до того опустошена суетой тиранов и гражданскими войнами, что ей едва хватало сил для собственной обороны от соседних народов, языческая армия разгневавшихся на христиан персов, с весьма немногими усилиями заняла некоторые восточные провинции Римской империи и христианской веры, которые были лишены своих военных отрядов. Вслед за этим последовали исмаилиты, которых правильнее называть сарацинами, но еще более правильно — агарянами, самая вредоносная язва. И как написано в Писании: "Оставшееся от гусениц ела саранча" (Иоиль, 1, 4) — действуя под руководством своего князя, лже-пророка Магомета, они преследовали выживших христиан на Востоке и почти полностью их вырезали. Этот же Магомет, во времена своей юности, из любви к путешествиям, побывал во многих странах, и будучи чрезвычайно восприимчив, во время частых бесед с христианами и иудеями, изучил церемонии и правила поведения, свойственные каждой религии, а для того, чтобы получить дружбу и помощь в осуществлении своих планов, которые он уже вынашивал в своем мозгу, со стороны наизлейших духов, он озаботился ознакомиться и с магическими искусствами. Обучившись этому, и будучи человеком исключительно хитрым и красноречивым, он вернулся к своему народу, поскольку он был исмаилитом, предназначенным для великих дел, и подобно злому зверю Апокалипсиса, который "имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон" (Откровение Иоанна, 13, 11), он казался невинным и простоватым для того, чтобы втихомолку изливая яд своих пагубных слов, увлечь за собой многих заблудших.

Постепенно, соблазнительными словами и при помощи магических искусств, он настолько свел с ума королеву своего народа (ведь у этого народа было в обычае, чтобы им правила женщина), что она стала почитать его как высочайшего пророка Бога и пожелала выйти за него замуж. Браком с ней он заполучил верховную власть над этим народом и увлек людей намного больше, чем прежде, поскольку на них влияло не только почтение к князю, но и вера в то, что они испытают на себе неудовольствие Бога, если хоть в чем-нибудь выкажут некоторую нерадивость в повиновении его высочайшему пророку. Во всех предписаниях, которым он учил увлеченных им людей, или тех, кого он мог увлечь, он представал в качестве Божьего человека, как будто бы Он говорит через него, и обманчиво подражая истинным пророкам, он начинал говорить со слов "Так говорит Господь", и поскольку он знал, что в святом законе написано "И сказал Господь Моисею, говоря...", и что такие слова можно понять как сказанные не человеком, но Божеством, которые лишь произнесены через человека, то и он также почел пригодным вставить в свои книги слова "И сказал Господь своему пророку Магомету, говоря…" — для того, чтобы то соблазнительное, что он выдумывал, получало бы вес Божественного авторитета.

И когда не только его подданные, но еще и многие другие, по своей доброй воле, почувствовали к нему склонность, и стали во всех вещах зависеть от него, он воспламенился желанием, под предлогом проповеди своей религии, еще более широко распространить свое господство, и как будто бы следуя предписанием Бога, он напал на соседние народы. Сперва он вторгся в христианские провинции Востока, затем он обратил свои войска против земель, находившихся под управлением Персии, действуя хитростью и ловкостью там, где не мог ничего добиться с оружием. Хотя он казался очень религиозным во всех вещах, все же он искал каждую возможность