неловкость, когда я беру чертополох в руки? И несмотря на то, что Егор меня спас, я еще хорошо помнила, как он собирался отправить меня в ссылку в Питер, и как мне пришлось распахнуть душу, чтобы никуда не поехать…

Егор ничего не ответил, будто правду он отыскал в моих глазах и лишние слова не требовались. Вновь взяв нож, он продолжил резать черный хлеб.

* * *

Бабушка выбрала строгое длинное платье цвета ночной синевы. На нем не хватало сияющих звезд, но ожерелье из бриллиантов и серьги охотно взяли на себя эту роль. Не туго собрав волосы на затылке, она оставила на свободе несколько коротких прядей и добавила объем челке. Спокойный макияж отвлекал от имеющихся морщин, и бабушка, безусловно, выглядела на пять с плюсом.

Накрыв на стол, я сбегала в свою комнату и тоже надела платье. Ничего особенного – голубое с тремя пуговицами-стекляшками и тонкой полоской серебра по подолу. Я бы соврала, если бы сказала, что выбрала платье случайно… Нет. К нему не подходило такое украшение, как чертополох, и этот факт решал все душевные вопросы.

Мы ели, вели непринужденный разговор, немного вспоминали, слушали бабушкины истории о ее подругах и ждали двенадцати часов. Егор не обращал на меня особого внимания, и это давало возможность расслабиться. Я сильно сомневалась, что ему важно: ношу я брошь или нет, скорее, это был способ меня поддеть.

Бабушка разрешила выпить два бокала шампанского, и я получила порцию новогодних пузырьков.

– Готовы загадать желание? – спросила она, когда до полуночи оставалось меньше пяти минут. – Я точно знаю, чего хочу, и надеюсь, мечта непременно исполнится.

Раздался бой курантов. Егор ловко открыл бутылку, и шампанское заискрилось в высоких узких бокалах.

«Пусть будет счастье, – мысленно произнесла я самое простое и понятное и на всякий случай добавила: – Пожалуйста».

Когда я сделала первый глоток шампанского, я почувствовала на себе сразу два топких взгляда: бабушки и Егора. Но я не стала поднимать голову и проверять, ошибаюсь я или нет.

* * *

Часы показывали половину восьмого, и я удивилась той бодрости, которая переполняла тело – поспала я всего часов пять.

Первое января всегда обещает новую жизнь, и я не стала валяться в кровати, а быстро умылась, раскрыла один из альбомов и принялась рисовать чашку кофе и кубик сахара рядом. Это именно то, отчего бы я сейчас не отказалась. К сожалению, я не была волшебником, умеющим превращать рисунки в реальность, и поэтому пришлось спускаться на первый этаж и идти на кухню.

Подарками мы обменялись ночью. Бабушка подарила мне набор закладок для книг и творческий дневник художника. А Егор – елочную игрушку (большеглазого олененка) и мешочек с миндалем в шоколаде.

Всю еду мы убрали ночью, грязные тарелки отправились в посудомоечную машину, но на столе остались стоять кувшины с соком и водой и еще бокалы. Приготовив кофе, насладившись его ароматом и вкусом, я вспомнила, что Эмма и Вера придут завтра ближе к обеду, и решила сделать бабушке приятное.

«Она проснется и увидит на своем любимом журнальном столике стакан апельсинового сока и кусок клюквенного пирога».

Я не представляла, сколько еще часов бабушка планирует спать, поэтому пирог положила на тарелку и накрыла его стеклянной крышкой, похожей на купол. Так выпечка точно не засохнет. Осторожно поднявшись с подносом на второй этаж, я зашагала на территорию бабушки. И при этом улыбка не сходила с лица. Пусть год начнется чудесно для всех.

Открывать тяжелую дверь было не слишком-то удобно, и пришлось ставить поднос на комод. Глянув заодно в зеркало, я осталась довольна отражением.

– …да, ты много работаешь… Дженни… почему бы и нет?.. пожалуйста, послушай меня внимательно… возможно… – долетел голос бабушки.

– …я собирался уехать… только давай без стратегических планов… Дженни… пусть так… ладно, я выслушаю тебя… – голос Егора.

Они говорили обо мне, и поэтому ноги мгновенно вросли в пол, а поднос превратился в мешок с кирпичами. Я не собиралась подслушивать, но и уйти просто так не могла. Если бабушка сочиняет мою дальнейшую жизнь, да еще и обсуждает это с Егором, то мне лучше знать как можно больше.

Дернувшись влево, а затем вправо, стараясь не греметь посудой, я сообразила, что самое лучшее – вернуться и оставить поднос на подоконнике за шторой. А затем вновь пробраться на бабушкину территорию и спрятаться в небольшой комнатке с левой стороны. В этой комнате у бабушки располагалась гардеробная для верхней одежды и вероятность того, что меня обнаружат, была минимальной. Но я понимала, что все равно рискую…

Дверь гардеробной я не стала закрывать полностью. Прижавшись к стене, я попросила сердце не стучать столь громко и не мешать слушать.

– …есть вещи, которые необходимо делать ради семьи. У каждого свой долг, – голос бабушки звучал четко, но он то отдалялся, то приближался. Возможно, она расхаживала по комнате. – Именно сейчас замечательный момент для того, чтобы ты приручил Дженни. С одноклассниками она общается нормально, но у нее почти нет друзей. Она практически одна, а значит, слаба. Ей необходим тот, кто всегда выслушает, к кому она сможет прийти за советом или помощью, кто направит в нужное русло все ее устремления… Почему я тебе это объясняю? Ты же и сам все знаешь! – Я представила, как бабушка театрально взмахивает рукой и недовольно поджимает губы. – Егор, пойми, потом будет поздно. Дженни повзрослеет, начнет встречаться с мужчинами, увлечется одним из них и выйдет замуж… Прекрасно, если этот человек окажется честным и стоящим, а если нет?.. Все, что годами создавал твой отец, пошатнется и начнет расползаться в стороны.

– Я не собираюсь подпускать чужаков к нашим фирмам. Да и муж Дженни не будет иметь каких-либо прав.

– Влюбленная женщина способна отдать многое. И она вполне может стать пешкой в чужой игре. Особенно при добром и мягком характере. Окружи Дженни вниманием, заботой, и она достанется именно тебе. Лучшего не придумать!

– Нет.

– Егор, женись на Дженни. Конечно, не прямо сейчас, ей всего шестнадцать…

– Нет.

– Я помогу. Я же заняла твою сторону, когда ты решил отправить ее в Санкт-Петербург. И заметь, при этом я не задавала лишних вопросов, а просто надеялась на то, что ты передумаешь… Дженни должна была почувствовать твою силу и власть, и она должна была научиться договариваться с тобой… Подумай о браке с ней. Серьезно подумай.

– Нет.

– Егор! Осталось меньше двух лет, и она – совершеннолетняя.

– Давай закончим этот разговор раз и навсегда. Ты попробовала меня