рыба живет в воде, а птица раскрывает всю красоту своего оперение в небе, Делия рождена, чтобы вволю резвиться в опасности! Заточенная где угодно — в комнате, в здании, подземелье и даже в собственном разуме — она даже так находила причину навлечь на себя еще больше беды.

Делия приподнялась на ноги, массируя лоб. Боль вначале казалась ей нестерпимой, но вынести ее все же было возможно.

«Может поискать что-нибудь острое и начертить символы снятия боли?» — подумалось ей.

Делия осмотрелась по сторонам, но взгляду ничего не цеплялось. Ее окружали разве что каменные стены и пол, захламленного вида деревянные полки, высокие маленькие окошки виднелись под потолком. Что это? Дом? Сарай? Чей-то подвал?

Она приподнялась на ноги и побрела искать выход. Долгих поисков вести не пришлось — дверь оказалась под носом, точнее над ним. Делия забралась по деревянной лестнице и выбралась на поверхность из этой землянки, глаза тут же ослепил яркий свет. Она прищурилась и присмотрелась. Оказывается, то был не свет.

Это… огонь?

Повертев голову в разные стороны, Делия сильно сощурилась, однако это не был обман ее ослепленного зрения. Повсюду горели пожары, отовсюду поднимались клубы черного дыма.

— Что-то не припомню, чтобы мне довелось такое застать. Эй, господин смотритель, кажется, это не мои воспоминания!

Она сделала неуверенный шаг по мощеной маленькой улочке, еще шаг и внимательно осмотрелась. Город выглядел незнакомо, он не походил на города Таутена и селения графства Инлетди, слишком уж роскошно он выглядел. Мощеные тротуары, позолоченные вывески и лепнина поверх рам на окнах. Делия на секунду застыла. Погодите-ка, где-то она все-таки это видела…

Неуверенный шаг перешел на стремительный бег. Ноги, что прежде сильно вязли в болоте, теперь бились о камень, но боль в голове приглушило боль израненных ступней.

— Да вы шутите! — простонала она.

Делия поднялась по улице выше и оказалась на площади. Той самой площади, где она умерла! Здесь больше не было карательной сцены, вся эта площадь сама по себе выглядела как эшафот. В окружающих площадь домах были выбиты окна, площадь омывалась реками сбегающей струйками крови. Делия перевела взгляд с площади к небу, глазу предстал собор Арцеса — купола его оказались пробиты, белые стены частями подпалены, отчего окрасились черным. Глаза метнулись в другую сторону, к Центральному дворцу императора, но и тот выглядел ничуть не приятней — вороты его были обрушены, стены обвалены.

— Впредь старайтесь быть осторожней, — за плечами Делии послышался голос смотрителя.

— Господин Боан, я попала в свою мечту?

— Вы мечтали, чтобы город обратился в руины, и все разом погибли? — удивился Боан.

Дели пожала плечами.

— Я просидела в темнице несколько месяца, кто знает… Может, и правда хотела подобного, — она еще раз обвела площадь взглядом. — Хотя это как-то даже для меня слишком… Такого я даже в самых наглых мечтах видеть не смела.

Боан похлопал Делию по плечу, с облегчением вздохнув.

— Знали бы вы, как я рад это слышать, — он прошелся по площади и поднял нечто с земли. — Извините, если разочарую, но это не ваша мечта, на самом деле это кадры будущего, которое вы не застали в своей прошлой жизни.

«Но видели в свою первую жизнь», — не стал произносить старик вслух.

Делия недоверчиво покосилась на Боана.

— Итевиль в сердце Итевы, — возразила она. — Он настолько запрятан в глубинах, что армиям с окраинных территорий пришлось бы идти к нему не меньше трех лет, снося на пути все герцогства и королевства. Неужто гражданская война? Слабо верится…

— Ну, тут вы правы. Пришлось по пути к Итевилю разрушить все земли, но потребовалось не три года, а только один.

— Шутите ведь?

— Отнюдь, — Боан показал Делии осколок меча, — шутить с подобным — кощунство.

Делия присмотрела к мечу, на нем был выбит герб имперской стражи Итевы.

— И кто настолько силен, что сумел победить самую могущественную страну континента?

— Главный враг смерти, — смотритель воткнул осколок меча в землю. — То была вера.

Стоило осколку оказаться в земле, как картинка начала сползать, здания стали обращаться в черную жидкость, пока окончательно не растаяли на глазах.

Боан взял Делию под руку и повел ее за собой.

— Мисс, вы как-то спрашивали, почему я умираю. Ну что ж, я умираю, потому что вскоре буду не в силах отражать со своей территории беды.

Дели переспросила:

— Не сможете очищать подконтрольные земли?

Смотритель кивнул.

— Моя основная задача и задача тех, кому я дарую частицы своей силы или, как сказали бы люди, “ядро”, притягивать к себе беды и избавляться от них. Когда бед становится слишком много, мы больше не в силах их «переваривать», тогда же мы ломаемся и погибаем. То, что вы слышали от меня колыбель, доказывает одно — скоро бед в Таутене станет так много, что я один не сумею их побороть. Беды будут идти одна за другой. А беды, как вы понимаете, влекут человеческие страдания, страдания — смерть, смерть ведет к ослаблению веры. Вера слабеет в людских сердцах, но зато становится сильнее в тех, кто несет в себе новую веру.

Новая вера… С первых дней сотворения империя в Итеве почитали Вознесенных богов, однако не все божества оказались “Вознесены”. Боан тому подтверждение, и Ивтеил… Делии точно не показалось! Розанна однозначно назвала его именем бога судьбы!

— Вы говорите, в Итеву скоро явятся новые боги?

Боан задумался, но через время кивнул. Он сказал:

— Итева всю жизнь почитала мертвых богов, это стало ее главной слабостью. Вознесенные боги… Как же. Мертвые божества принесли себя в жертву миру, это было их добровольным поступком, но некоторые из богов не стали отдавать свою силу. Делали они это скорее по причине нежелания отдавать в руки людям опасные способности, однако были и те, кто не желал ради людей собой жертвовать.

— Выходит, этот кто-то ждал моей смерти, чтобы начать действовать? — Делия усмехнулась. — Не кажется ли вам, что это все как-то нелепо? Не хватало мне проблем с людьми, так теперь вы говорите, что я должна сражаться с