Я тряхнула головой и вздохнула.

Солнце палило нещадно, нам постоянно хотелось пить, а песок, каким-то немыслимым образом оказываясь на ковре, забивался в одежду. Спать было невозможно. Магия здесь не работала. И время, казалось, замедлилось. Скучно… Делать было нечего, поэтому мы просто наслаждались тем, что дарила пустыня.

— Как думаешь, эти люди и маги когда-то действительно проходили тут? — спросил Ромео, отвлекая меня от очередного иллюзорного каравана, тянущегося на запад.

— Наверное, — отозвалась я, поправляя на голове платок и натирая лицо, шею и руки мазью от солнечных ожогов.

В этот день мы разговаривали мало. Больше смотрели на миражи, каждый вспоминая о своем. Я думала о доме, об оставленных родителях, и к вечеру тоска настолько усилилась, что, если бы не Ромео с Фионой, я бы точно расплакалась.

На закате, который в пустыне был огненно-красным и огромным, мы спустились на песок, призвали ручей, умылись, поужинали и решили, что ночевать тоже будем на ковре. Так безопаснее. Да и время терять не хотелось.

Ночью в пустыне стало прохладнее. Но теплый, как из фена, воздух остался. Тишина сменилась легкими шорохами, которые приносил ветер. Небо тоже изменилось. Стало как-то ближе, словно нас накрыл черный купол с мерцающими звездами. Дотянуться бы, собрать горсть, но это ощущение, разумеется, ложное. Нам оставалось только смотреть, наслаждаться и восхищаться, прислушиваясь к ночным звукам. В пустыне они тоже кажутся особенными. Слишком громкими.

Я натянула очередной щит. За день мы уже использовали четыре. Защитные чары почему-то рассеивались в волшебной пустыне быстрее. Словно это место впитывало магию, хотя, на мой взгляд, если раньше тут было море, в которое попала нить Арии, волшебства в пустыне должно быть с избытком.

Но за день мы ничего, кроме песка и миражей, не заметили. А где гадюки и вараны? Или хотя бы растительность? Песок, палящее солнце да синее небо. И ничего больше. Жуткое ощущение.

Я посмотрела на рассыпавшиеся звезды, отыскивая созвездия, о которых слышала и читала. Постаралась подавить горький ком в горле. Найду Ираса, и мы снова отправимся на крышу, чтобы загадывать желания. Для этого не обязательно дожидаться звездопада. Где он? Что с ним? Я в очередной раз попыталась мысленно до него дозваться, но в ответ снова была тишина. И легче не стало. Я прикрыла глаза, проваливаясь в беспокойный сон.

Утром в пустыне появились растения.

— И что это за невзрачные кусты? — уточнила я, рассматривая коричневые заросли, стелющиеся под нами.

Листьев не было, только стволы, усыпанные ярко-желтыми шипами. Брр!

— Архарисы. Ядовиты, — коротко пояснил Ромео, грызя сухарь и запивая его водой из фляги. — Из его колючек добывают яд для стрел. Противоядия не существует.

Я потянулась за орехами.

— А это?

Показала пальцем на странные, ползущие по пескам темно-зеленые мясистые ветки с черными, блестящими на солнце ягодами.

— Апурии.

— Тоже ядовиты? — не удержалась я.

— Хуже. Оплетут так, что…

— Можешь не продолжать, — быстро заметила Фиона. — Я тоже поняла, что к ним нельзя прикасаться.

— А вон тот синий цветок, похожий на лютик?

— Магию вытягивает.

Понятно, безопасного в пустыне ничего нет.

— Смотрим в оба. Там, где кусты, обычно…

Договорить Ромео не успел, потому что я заверещала и чуть не свалилась с ковра.

— Успокойся. Обычная гадюка. Она даже на тебя внимания не обратила. Варя!

Ромео крепко держал меня, а Фиона брызгала на макушку холодной водой.

— Я до ужаса боюсь змей. И скорпионов. И пауков.

Да вообще проще перечислить, чего я не боюсь.

— Лучше бы ты пустынника боялась, — тихо сказал Ромео.

Фиона на него шикнула, напоминая, что не стоит говорить о хозяине пустыни. Накликаем так беду.

— А это кто?

Любопытство взяло верх, и я не удержалась от вопроса. Вниз теперь не смотрела, опасаясь увидеть еще кого-нибудь ползающего или прыгающего, а вот расспрашивать друга не перестала.

— Дух, который создает песчаные бури. Вот с ним лучше не встречаться и его не злить.

Рыжик безуспешно попытался отцепить мои пальцы от его туники, но потерпел поражение. Лишь вздохнул, смиряясь с неизбежным, и стал смотреть вокруг.

Через час полета кустарники исчезли, и мы ненадолго спустились.

— Как думаете, еще далеко? — поинтересовалась Фиона.

Время в пустыне текло иначе. Замедлялось, растягивалось. Я читала, что можно провести здесь сутки, а в той же Аскании пройдет месяц. Или наоборот. Как определить, что мы окажемся в самом центре пустыни? Вся надежда только на путеводную магию клубка.

— Четверо суток пути, — ответил Ромео.

— А как ты определил? — удивилась я.

— Путеводная нить уменьшилась на одну пятую. Значит, точно четверо суток.

— У меня может не хватить щитов, — с ужасом созналась я.

— Придется поторопиться. Я могу пойти, а вы полетите.

— Думаешь, что так будет быстрее? — поразилась Фиона, с которой я была согласна.

Ромео вздохнул, почесал рыжую макушку.

Фиона отряхнула с белой туники песок, втерла мазь и завязала на голове косынку.

— И насколько хватит щитов? — деловито уточнила она.

— На три дня, — созналась я.

— До маяка можем успеть добраться, если прибавим скорости.

— Скинем ненужные вещи? — уточнил Ромео.

— А почему бы и нет?

— Но до волшебного источника щитов не хватит, — вздохнула я.

— Смотря сколько до него добираться. — Фиона забралась на ковер, осмотрела наши пожитки. — Давайте просто не будем тратить время.

Мы с Ромео сели на ковер, который за это время успел всем опостылеть. Мешок с едой кинули вниз, не сговариваясь. Обойдемся без сухофруктов, раз есть сухари, потерпим. Следом полетела вся запасная одежда, плащи и обувь, кроме одного комплекта на каждого. Сбросили два рюкзака и даже одну флягу. Мазь от ожогов и небольшая аптечка остались. Ковер поднялся выше, скорость увеличилась.

А я-то мечтала, что вечером мы будем сидеть на остывающем песке и можно будет призвать ручей, постирать одежду… Вздохнула и вытерла грязным рукавом лоб. Что-то ты, Варь, размечталась.

Я попила воды, чувствуя неимоверную усталость. Жара отнимала много сил, и только мысль о том, что вскоре я доберусь до Ираса, помогала держаться.

На третий день мы попали в долину кактусов.

— Зажимаем нос, — прокричал Ромео.