А когда проснулась, то увидела мир другими глазами! Теперь картинка стала супер чёткой и яркой, это похоже на старую рекламу телевизоров с жидкокристаллическими экранами: размытое неяркое изображение в миг заменяется на идеально чёткое и насыщенное. А раньше я смотрела и думала, что всё нормально. И самое поразительное, что теперь у меня есть «зум»! Стоит только сосредоточиться на каком-то объекте и раз, – я уже вижу его максимально близко, словно поднесла его к глазам! Не помню, чтобы Алан рассказывал мне про такое. На некоторое время удивление от новой картинки перед глазами смогло отвлечь меня от постоянной изматывающей боли во всём теле, но уже очень скоро боль опять взяла своё.

Мне вновь принесли мясную кашицу, потому что есть жёсткую пищу я сейчас не могу. Теперь исключительно смузи, пюре и вода, очень много воды. Но даже жидкая пища доставляет мне дискомфорт. Не представляю, что случится с моими зубами дальше, подозреваю, что они просто все выпадут! На подушке постоянно остаются кровавые разводы, потому что мои дёсны сильно кровоточат и на это очень страшно смотреть. Врач или санитар (кто их разберёт здесь) принёсший мне еду, почему-то смотрел на меня очень пристально и немного удивлённо. Такая реакция меня немного насторожила, но я решила, что возможно у меня сосуды в глазах лопнули и они у меня сейчас красные, вот и привлекли его внимание.

Кандалы с меня, естественно, сняли, так как буйствовать я больше не собиралась. Ела я медленно и осторожно, боясь нечаянно сильно сжать зубы. Поначалу я с трудом смогла взять ложку, потому что ощущение от когтей были очень необычные, – они значительно толще ногтей и имеют острый кончик и ощущаются, словно нечто инородное, приклеенное поверх моих обычных ногтей (которых больше у меня никогда не будет). А у Алана они более тонкие и кончик более скруглённый, интересно, почему у меня тогда они такие жуткие?

Пока ела, вспомнила, что сегодня меня, скорее всего, ждёт первый тренировочный день, так как глаза закончили свою трансформацию, и я могу ориентироваться в пространстве без помех. Аппетит начал стремительно пропадать, но я все же заставила себя доесть порцию, так как я постоянно испытываю сильный голод. Но из-за сильных болей поесть нормально практически не удаётся и мне ставят витаминные капельницы. А если так и дальше пойдёт, сказали, что будут вводить жидкое питание через зонд! Бр-р-р, только не это!

– Рина, здравствуй. Мне сказали, что… – начал, было, Алан, но почему-то резко оборвал свою речь и во все глаза уставился на меня.

– Алан, что? Не пугай меня! – занервничала я, видя его ступор.

– У тебя глаза изменились, – как-то удивлённо ответил Алан, продолжая неотрывно смотреть на меня, от чего я всё больше начинала нервничать.

– Я знаю, что изменились, но разве это как-то отразилось на внешности? – удивилась я.

– Да. Они стали больше и поменяли свой цвет на фиалковый.

– Что?!!! У тебя есть зеркало?! – я должна это увидеть, иначе просто не поверю.

Зеркала у него, естественно, не оказалось, и он ушёл на его поиски. Вернулся он через пару минут, – видимо в мужском царстве с зеркалами напряжёнка.

– Ни у кого нет зеркала, но я только сейчас сообразил, что оно есть в санузле. Извини, что забыл об этом, – повинился Алан, стоя у входа в палату.

Вот я туплю! Конечно, оно там есть! Просто в данном помещении я была только один раз, и в тот момент мне было не до зеркала. Кое-как спустившись с кровати (тело, будто чужое и болит каждая мышца при любом движении) я поковыляла к санузлу.

Наконец, впервые, за все эти дни, увидев себя в зеркале, я потеряла дар речи. Это, что, – я?! Первое, что сразу привлекло внимание – это глаза. Они и, правда увеличились в размере (не очень сильно, но достаточно, чтобы это заметить) и стали фиалковыми с тёмным почти чёрным ободком по краю! А у самого зрачка, к тому же, появился красный акварельно размытый ободок! И сам размер радужки увеличился, занимая теперь большую часть глаза, от чего белок ушёл на второй план. Я же теперь как анимешка! Кошмар, как я на улицу потом выйду?!

В остальном лицо пока не изменилось, но бессонные ночи и нехватка пищи очень на нём сказались: тёмные круги вокруг, теперь, таких нечеловеческих глаз, смотрятся особенно драматично; заострившиеся скулы, впалые щёки, бледный цвет кожи (мне кажется или кожа и правда стала светлой почти как у альбиносов?), сухие воспалённые губы довершают мой трагический образ. Я рискнула приоткрыть рот, м-да… – кровищи там! Я сейчас больше на вапришу смахиваю, чем на человека или эшра. Раз уж я здесь, надо прополоскать рот настоем, для снятия боли и воспаления. Он мне теперь и чистку зубов заменяет, потому что о том, чтобы почистить зубы щёткой я даже подумать не могу, не то, что сделать. Только закончив гигиенические процедуры, увидела отражение Алана в зеркале и от неожиданности даже подскочила на месте.

– Ты закончила? – по-деловому спросил он, безэмоционально смотря на меня.

О, кажется, его моя «неземная красота» отпустила, и он вновь надел на себя маску сурового солдата и мучителя.

А вот я только сейчас по-настоящему увидела его новыми глазами. Какой же он всё-таки красивый…в этой форме…Идеально гладкая кожа, поры меленькие-меленькие, пушистые загнутые ресницы (теперь я могу разглядеть каждую в отдельности), а сколько оттенков зелёного в его глазах!

Я подвисла… и не отреагировала на его вопрос, продолжая смотреть на него как заворожённая.

– Рина, ты закончила? – напряжённо повторил свой вопрос Алан.

– А?.. Да, – наконец отмерла я.

– Тогда переодевайся, одежду найдёшь на кровати. Я буду ждать тебя за дверью. Если будет нужна моя помощь – просто позови.

Сказав это, Алан просто развернулся и ушёл. Вот так вот. Не без труда дойдя до кровати, я обнаружила на ней свою униформу: чёрные бесшовные леггинсы и такую же водолазку, чёрное спортивное нижнее бельё, чёрные носки и вязанные высокие (выше щиколотки) кроссовки на гибкой рифленой резиновой подошве. А ещё что-то вроде гибкого, но плотного корсета на липучках сбоку, вообще не понятно из какого материала. Интересно, его надо под водолазку надеть или сверху? Ладно, разберусь по ходу.

Одевалась я долго, Алан даже пару раз хотел зайти мне помочь, но я отказалась из принципа.

Пока одевалась, так устала, что легла поперёк кровати и не желала двигаться вообще. Как же сложно с этими когтями! Они постоянно цепляются за ткань, р-р-р-р-р! Но, видимо, Алан больше не мог ждать, и зашёл в палату без разрешения и, естественно, застал меня в таком виде. Ругаться он, к моему удивлению, не стал, а просто поднял меня с кровати, потянув за руки и, установив в вертикальном положении, надел на меня позабытый мной корсет. От его прикосновения меня передёрнуло, и подскочил пульс. Вчера такого не было. Но я постаралась взять себя в руки.

Значит, надевают этот корсет сверху. Дышать в нём очень неудобно, приходится прилагать усилия, а в моём нынешнем состоянии сил и так нет.

– Зачем этот корсет? – рискнула задать я вопрос Алану. – Я не могу в нём нормально дышать.