– О! О! – сжался вдруг маэстро, немедля понизив голос до еле слышимого шёпота. – Вы не представляете, синьорина, какой у этих рыжеволосых и зеленоглазых ведьмочек слух! Особенно у столь стервозных, как Марица.

– Если она стервозная, то зачем она вам?

– Н-ну… – замялся и покраснел мэтр Гольдони. – У неё, гм, есть положительные качества, о которых я, право же, не могу говорить с незнакомой пре… синьориной, будучи скован приличиями и воспитанием…

– Впрочем, не моё дело, маэстро. Так, вижу подходящую дверь. Это здесь, я полагаю?…

Узкая винтовая лестница, проложенная в толще стены, заканчивалась массивной дверью, низкой, почти квадратной.

– А вот это уже сталь цвергов, – как бы походя уронила драконица. – Отличная работа, маэстро. Прекрасный выбор. Такая створка устоит и перед костяным драконом.

– А-ах! – аж присел маэстро. – Не говорите так, синьорина. Этот проходимец Карло Гоцци врёт, как дышит, почти всегда, но… но иногда даже он говорит правду.

Он описал один случай, совершенно непредставимый… и я никогда не поверил бы, я первый поднял бы его на смех… если бы не был там и не видел всего собственными глазами!

– Вы видели костяных драконов, маэстро? – подался вперёд некромант.

– Да, синьор Фесс, да, видел, – шёпотом и озираясь по сторонам, быстро ответил Гольдони. – Видел, будь я трижды проклят и поражён бессилием, но видел! Твари, костяные твари, не такие, как мой Гробус, не рождённые искусством, но сплавленные и преображённые чародейством!..

– Как интересно, – проговорил Фесс. Это сказал его разум, не он сам. Он сам слишком вслушивался в эхо окружающего мира, в дальние, пришедшие из неведомой глуби отзвуки. Отзвуки старого, которые он так жадно отыскивал, словно голодающий – крошки засохшего хлеба в пыли.

Но Изменение уже случилось. Всё изменилось, всё.

– И как же вы справились, маэстро Гольдони?… – звучал голос драконицы.

– Да уж справились, синьорина, кое-как, но справились. Эх… и хотелось бы приврать, да вам смысла нет. Прохиндей Гоцци как-то справился. Какие-то чары, явно запретные, Святой Церковью не одобренные… но действенные, мадонна миа, действенные!

– И что же с ними случилось? – Они все трое медлили перед закрытой железной дверью. В свете масляного огонька поверхность её поблескивала маслянисто-синеватым стальным отливом.

– Этот прохиндей Гоцци в жизни бы не смог сотворить сам подобные чары! Где-то украл, конечно же… повезло, что называется… мы-то, настоящие волшебники, все чары свои плетём сами, каждое заклинание, бывает, по месяцу составляешь… а он, прохиндей, где-то книгу запретную добыл, нос в неё длинный засунул, и вот, пожалуйста! Карло Гоцци, победитель костяных драконов!.. был ли в жизни моей день печальнее?…

– Что же он сделал? В точности – что?

– В том-то и дело, синьор Фесс, что ничего! Как творится нормальное заклинание? Символы, руны, ингредиенты, фигуры, инкантации. Система. Порой несколько дней готовиться нужно, ну да вы это сами, конечно же, знаете.

– Знаю, маэстро. А что же прохиндей Гоцци?

– А он всего одно слово и выкрикнул! Понимаете, синьор?! Всего одно слово! Я так возмутился, что даже разобрать его не смог. Представляете, какое прохиндейство?! Что же станется с нашим высоким и тайным искусством, если заклинания сделаются, простите меня, словно подзаборные ругательства?! Если кто угодно сможет стащить книгу, выучить слова, и… Вы ведь понимаете меня, синьор Фесс?

И маэстро Гольдони, словно позабыв уже о сомнительных обстоятельствах собственного знакомства с синьором Фессом и «прекрасной синьориной», искательно заглянул в глаза некроманта, словно тот способен был единым мановением руки сделать так, что все эти «прохиндейства» прекратятся раз и навсегда.

Он что-то чувствовал, этот Гольдони. В конце концов, сумел же он обхитрить того самого дракона, заполучив «Душу»!..

– Прекрасно вас понимаю, синьор. Но, быть может, вы всё же откроете двери?…

– Что?… ах да, да, конечно. Дверь. Как я мог забыть…

Ключ в замке, оправдывая славу цвергов – то есть местных гномов, – провернулся совершенно бесшумно.

Открылся тёмный проход, узкий и низкий. Здесь кончалась каменная кладка и начинался тоннель, вырубленный в дикой скале.

А по обе стороны прохода на полках громоздились человеческие кости. Сложенные с пугающей аккуратностью и чёткостью, будто выверенные по нити. Кость к кости, явно скреплённые клеем. Покрытые вековой пылью. Мёртвые, неподвижные, тупо пялящиеся пустыми глазницами перед собой…

Аэсоннэ сощурилась, вскинула руку – правый кулак вновь полон янтарного огня.

– Это здесь?

– Что «здесь», пре… синьорина?

– «Душа Дракона». Он ведь здесь, этот камень?

– Помилуйте, синьорина, ну мне-то откуда знать? – очень натурально развёл руками маэстро.

– Ну, а кто же ещё знает… – неопределённо протянула драконица, первой шагнув за порог. Фесс болезненно сморщился – где-то глубоко в груди движение Аэ отозвалось странной тянущей болью. – Но на нет, маэстро, и суда нет.

– Э-э-э… я пойду тогда, ведь верно? – робко осведомился чародей. – Я ведь вам больше не нужен, правильно? Вход этот единственный, я стража сейчас отзову…

Аэсоннэ бросила быстрый взгляд на некроманта. Взгляд, говоривший обо всём сразу.

– Нет, маэстро. Вы – с нами. До самого конца.

– З-зачем? – втянул голову в плечи волшебник.

– Зачем? Имя Фреарн вам ничего не говорит, маэстро? – сощурилась драконица, роняя из сжатого кулака капельки янтарного огня. Почтенный мэтр Гольдони провожал их взглядом, словно заворожённый.

– Как вы это делаете, прекрасная синьорина?

– Всё покажу, как только закончим тут, – Аэ глядела прямо в глаза старику и улыбалась – фальшиво, знал Фесс, но знал только он. Любой другой запросто потерял бы голову от этого взгляда.

– Но я правда не знаю…

– Где ваш страж, маэстро? – резко перебил вдруг Фесс, и Гольдони аж подскочил от неожиданности. – Ему положено быть здесь, я чувствую ауру. Где он?

Маэстро вдруг резко покрылся пóтом. Лысина заблестела, словно кто-то окатил его из ведра.

– Пойдём-ка, – промурлыкала Аэсоннэ, отбрасывая все и всяческие «мэтры» с «маэстро». – Пойдём-ка. Да не трусь! Тут же только кости. Да твой страж. Верно я говорю, а, хозяин?

Гольдони вдруг весь затрясся.

– Нет-нет, я туда не пойду, не пойду! Я боюсь!.. – только и смог он прохрипеть.

– А придётся, – ласково проговорила Аэсоннэ, крепко ухватила старика за ворот и играючи повлекла за собой.

– Это ведь единственный вход, верно? Единствнный, который ты не завалил? – спрашивала она на ходу. – А почему?