Егор очнулся через какое-то время. Помнил лишь Знак, страшные выстрелы в Настю. Он поглядел на нее. Она лежала как живая. Он наклонился, поправил волосы.

— Настенька! Ты такая прекрасная, — прошептали губы. Рука осторожно коснулась ее лица.

Вдруг ресницы Насти дрогнули. Егор замер. Неужели показалось? Или, может, он на том свете? Он наклонился к Насте, его глаза блуждали по ее лицу, стараясь запомнить ее образ навечно. Но брови больше не дрожали. Он осторожно дотронулся до лица. Холодное! Настя навсегда ушла от него!

Нахлынули воспоминания. Улыбающаяся Настя, хмурящаяся Настя. А ведь она любила хмуриться. Почти всегда была им недовольна. Но глубоко внутри всегда любила его! Всегда! Они столько времени потратили на глупости! На ругань, на пустые обиды! Столько времени! Но ведь было много и хорошего!

Тут же перед внутренним взором замелькали кадры их счастья. Прогулки по городу, первый танец, первый поцелуй. Прикосновение рук, первое признание… Все это закружило Егора в щемящем душу хороводе. Он словно со стороны увидел, как наклоняется к Насте. Последний поцелуй! Он должен последний раз поцеловать ее! Иначе не сможет ее отпустить…

Он наклонился, помедлил и накрыл ее губы своими. Поцеловал, вздохнул тяжело. Перед глазами полыхнул Знак. Егор ощутил, как частица его души покидает тело, рвется пополам. Настя вздрогнула. Еще не веря, он открыл глаза.

— Настя?

Она глядела на него огромными синими глазами.

— Егор! — Губы ее шевелились, но слов почти не было слышно. Он скорее угадывал, чем слышал. — Там было так холодно! Ты согрел меня! Ты протянул руку! Мне…

Егор глядел на нее ошеломленно. На ней нет крови! Нет ран! Исчезли смертельные раны! Нет ран! Рост! Это Рост! Он подействовал! Уровень Творца! Неужели…

Егор всхлипнул, почувствовал, как слезинка торит дорожку по щеке. Обнял Настю, обхватил ее крепко-крепко.

— Никому тебя теперь не отдам! Никуда не отпущу!

Настя прижалась к нему. Ее мягкое тело содрогалось у него в руках. Из груди рвались рыдания.

— Егор!.. Не отпускай меня… Не отдавай меня им…

— Не отдам! Клянусь! Теперь мы всегда будем вместе! И Егор встал, легко, словно пушинку, подхватил ее на руки. Настя крепко обняла его за шею. Егор переступил чье-то разлагающееся, еще живое тело и зашагал к выходу. Двери сами собой распахнулись перед ними. В лицо подул свободный, прохладный воздух, напоенный запахами леса. За спиной не смолкали стоны, по полу ползали, сталкиваясь друг с другом, слепые люди. Рядом бесполезными железками темнели пистолеты. Бесполезные куски металла…

Егор видел все это, не оглядываясь. Сила Роста навсегда пребудет с ним! Не раздумывая, поставил фильтр. Стоны как бритвой обрезало. Зато спереди раздались шумы леса. Ветер обнял их с Настей, увлек за собой. Егор шагнул ему навстречу, оставляя за спиной старую жизнь. Настя теснее прижалась к нему, он почувствовал, как ее рука осторожно гладит его волосы. Он улыбнулся ей, потом они вместе поглядели вперед. А впереди катилось по небу огромное красное солнце!..

Монастырь стоял в низине. Вокруг раскинулся светлый сосновый лес, совсем рядом виднелись пологие склоны гор. По ним шустрой змейкой петляла тропка.

Брат Василий поднимался по тропке. Сосны остались далеко внизу, отсюда можно взглянуть на их гордые кроны. Василий любил забираться сюда. Хоть и приходилось здорово попотеть, прежде чем поднимешься на такую высоту. Но это стоило того!

Отсюда, с горы, открывался потрясающий вид на монастырь. Небольшое аккуратное здание с блестящими куполами, с маленькой колоколенкой. Родная обитель! Василий вознес молитву Богу, с любовью глядя на место, ставшее ему домом.

Здесь он прятался от мира, здесь он нашел успокоение. Именно такое место он искал. Василий с гордостью отметил, что уже не жалеет о прошлой жизни. Даже тени сожаления нет, что надел рясу монаха.

Настоятель монастыря отец Петр и четверо братьев — вот и все, с кем он общается. Сюда даже паломники забредают нечасто. Монастырь находится далеко от города и проторенных дорог. Это раньше вокруг было множество деревень. Сейчас до ближайшего города километров двадцать по плохим лесным дорогам.

Монастырь был заброшен при советской власти и отреставрирован совсем недавно стараниями отца Петра. Только благодаря ему он получил вторую жизнь! Василий почувствовал, как почтение и уважение к этому человеку переполняют его. Если бы не отец Петр, его жизнь сложилась бы иначе…

Но долго нельзя стоять. Нужно идти. Василий еще раз взглянул на родной монастырь и зашагал по тропке вверх. Здесь, на склоне горы, тоже растут деревья, но уже не такие большие, как внизу. Корням негде схватиться: кругом острые камни.

Василий забирался все выше и выше. Туда, где поселился этот странный пещерник.

Несколько месяцев назад появился этот человек. Молодой еще парень, но с такой тоской в глазах, что жутко делалось, когда в них заглянешь. Он сказал отцу Петру, что ищет покоя. Но даже их уединенная обитель не смогла его удовлетворить. Через несколько дней он ушел в горы.

На следующий день после ухода его хватились, отец Петр поднял послушников на поиски. Нашли странного парня в горах. Он облюбовал себе просторную пещеру, каких в горах было множество, и уже обустроился там, словно всерьез собирался прожить здесь долгие годы. Отец Петр сам уговаривал его вернуться, но странный незнакомец не согласился. Только просил, чтобы Петр благословил его на уединение и познание себя и мира. Отец Петр благословил и обещал каждый день посылать наставника с едой. Так и повелось.

Среди братьев пошли слухи, одни называли странного человека дурнем, выскочкой, другие восхищались. Сам Василий не знал, что и думать. Он слышал от отца Петра, что раньше пещерников вовсе замуровывали в пещерах, оставляя лишь небольшое окно для еды. Когда же пещерник несколько дней подряд не забирал оставляемой еды, оставшиеся на воле просто закладывали последний камень и благоговейно молились за ушедшего.

Но таких святых уже нет под нашими небесами. Подвиги души человеческой над телом бренным остались в прошлом…

Василий преодолел наконец трудный подъем. Здесь уже должна быть пещера. Он выпрямился и замер. Пещеры не было. Там, где раньше темнел вход, громоздилась груда

камней. Пещеру накрыл обвал. Василий подошел осторожно, огляделся. Странно. Вроде бы и обвал, но уж слишком ровно лежат камни. И тут он увидел отверстие…

Среди стены камней, прямо на высоте человеческого роста, виднелось отверстие. Небольшое, через него не пролезть человеку. Но зато можно просунуть хлеб и чашку с кашей. Василий вздрогнул. Неужели незнакомец решил повторить подвиги святых? Такой молодой! Что же случилось с ним в большом мире, что он так возненавидел его? Ведь даже здешняя монастырская жизнь показалась ему недостаточно тяжкой и уединенной.

Василий постоял в раздумье, потом подошел и робко прокричал в шель: