Д.М.: Но проект заморозился?

О.Т.: Меня чуть в тюрьму не посадили, Дима! И не потому, что я там что-то сделал, а просто это такая история! Моя чуть ли не посадка в тюрьму – это история, которая… Не знаю, выдумать такую невозможно.

Д.М.: Олег, почему тогда у вас вопрос возникает: «Из-за чего уже двадцать лет я не снимаю фильмы?» Так получается, что была масса проектов, которые запускались, но замораживались, и это же вовсе не оттого, что вы не хотели над ними работать.

О.Т.: А результата-то нет.

Д.М.: Стоп, это вообще неважно, на самом деле. И такой еще вопрос по поводу «Господина оформителя»: кто читает голосом «Шаги командора»?

О.Т.: Эдуард Багрицкий.

Д.М.: Это пластинка была такая?

О.Т.: Да. Я, к сожалению, не нашел записей Блока, но когда наткнулся на эту запись, то подумал, что этот вариант даже лучше, потому что Багрицкий славился своим чтением стихов…

Д.М.: А какого она года?

О.Т.: Не помню. Думаю, 20-х годов. Это была просто запись. Багрицкий читал стихотворение Блока. Нашли архивную запись. В конце концов, я нашел именно то, что хорошо встало в фильм.

Д.М.: А давайте вспомним все-таки, Олег, – тот мальчик, В. Ленин – какую эпизодическую роль он сыграл?

О.Т.: Я не помню, Дима. Где там мальчик-то был? А был ли мальчик?

Д.М.: Но Ленин был точно. А вот мальчик… был ли? Там не было мальчика никакого. Я ведь помню даже эпизодических героев. Почему В. Ленин появился в этом фильме?..

О.Т.: Я уже говорил и снова повторяю, что ни ваши, Дима, ни мои воспоминания…

Д.М.: …Не являются реальными.

О.Т.: Нереальны они все! Поэтому я точно так же с вами могу сейчас безуспешно вспоминать…

Д.М.:…Кто такой В. Ленин.

О.Т.: Кто такой В. Ленин, мы еще более-менее помним. А вот…

Д.М.: …что он делает в титрах?

О.Т.: Что-то, значит, делал. Думаю, что он там возник для того, чтобы впоследствии превратиться в гриб и радиоволну.

Д.М.: Не знаю, Олег. (Смеется.) То есть честно не помните? Ладно. А вот момент, который меня, опять же, каждый раз при просмотре дергает – это случилось из-за технического сбоя или… Помните первую сценку на кладбище? И происходит диалог между Авиловым и могильщиком, Арояном.

О.Т.: Текста закадрового нет, да?

Д.М.: Текста нет, но звук-то есть, звон монеток тоже есть.

О.Т.: Это техническая накладка.

Д.М.: То есть мое предположение верно – это сделано не специально. Это был первый вариант фильма?

О.Т.: Нет, второй. Просто они тогда эту пленку реставрировали и что-то там напутали. Это брак.

Д.М.: А в киноверсии все звуки есть?

О.Т.: Конечно, там все есть. Сейчас я попробую вспомнить эту сцену. Что-то он говорит там… «Белецкая? – он говорит. – Белецкая?» Потом: «Ну, нету-нету», а Платон произносит: «Ну, спасибо», – и уходит.

Д.М.: И денежку ему дает. То есть, в принципе, повторяется тот же набор действий, что со вторым смотрителем другого кладбища в следующей сцене.

О.Т.: Да. А второму он говорит с облегчением… «Нету, и слава Богу, и не могло быть». Да, в первом случае могильщик произносит: «А, Белецкая, говоришь?» Слово «Белецкая» – вот чего там не хватает для смысла. Он ходит с этой амбарной книжкой, листает ее: «Белецкая, говоришь? Да, нету». Такая дежурная фраза, а фамилия «Белецкая» там должна была быть произнесена, чтобы зрителю напомнить, кого же Платон ищет на кладбище. Потом Платон фамилию больше не называет, он уже видит ее на табличке.

Д.М.: Да, на табличке. Это были как бы состыковки для памяти.

О.Т.: Да, чтобы напомнить, кого он ищет. А поскольку это не произнесено, то остается только табличка. С этой точки зрения мне жаль, что реплики больше нет.

Д.М.: Получается, сбивка произошла в той DVD-версии, в последней, которая отреставрирована? А вы довольны тем, как все переведено в цифру?

О.Т.: Да, в DVD сбивка, а в VHS версии этот брак отсутствует, и все реплики на своем месте. А, кстати, вот что я вам не договорил-то! Когда я на финском фестивале смотрел это со звуком – в кинотеатре, с копии, отпечатанной в Финляндии, тогда я понял, насколько мне действительно удалось качественно эту одноканальную стереофонию сделать. Это было потрясающе! А я до этого, помню, в Америке смотрел первый раз Dolby Surround. Это был 1990 год. Нет, я смотрел в Португалии, да – или в Берлине где-то. Да, в Берлине в 1989 году я увидел первый раз Dolby-стерео в кинотеатре. Это был очень любимый мною фильм «Бегущий по лезвию бритвы», и я его смотрел в Dolby. Я думаю: «Вот это да! Это совсем другое кино, когда большой экран, Dolby», – вот тогда, по тем временам. И когда на следующий год я увидел «Господина оформителя» просто в хорошей копии, с хорошим звуком, хорошим оборудованием, у меня было такое ощущение, как будто бы это что-то типа Dolby Surround было сделано. Просто в наших кинотеатрах не было ни оборудования, ни качественных копий, этого всего было не слышно. Но там очень большой был запас прочности. То есть вот эта одноканальная стереофония, по существу, тогда воспроизводила эффект Dolby стерео.

В силу того, что я смоделировал этот эффект другими способами, за счет того, что я взял звук, звуковую картинку, разбил на компоненты, каждый компонент записал отдельно, а потом сложил заново в общую конструкцию, и сконструировалось это пространство Dolby.

Д.М.: Олег, на примере любой сцены из «Господина оформителя» объясните, как запись происходила, чтобы понять.

О.Т.: В основном мы записывали звук не в тон-ателье. То есть речь мы записывали не в тон-ателье, а я ходил по «Ленфильму» и искал помещение, которое по параметрам соответствовало той сцене, которую снимали.

Маленькое, большое, узкое, каменное, деревянное – близкое по параметрам. По содержанию, по контексту, по необходимым мне обертонам – неважно… Потом ночью мы туда приносили большой видеоэкран, ставили микрофон, и артист писал звук. Ночью, чтобы звуков не было посторонних.

Д.М.: И так вы делали для каждого голоса? Не в студии? Музыка писалась в студии, а звуки?

О.Т.: Звуки частично писали в студии. Но отдельные важные для меня звуки тоже записывались таким же образом.

Д.М.: Какие, например?

О.Т.: Я по картинке могу сказать: «Вот этот звук, скорей всего, так писался или так», – потому что я сейчас не помню, что я тогда хотел акцентировать, какой звук выпадал, какой можно было через фильтры пропускать, какой нельзя.

Д.М.: А из библиотеки звуков что-то бралось – ветер, шум какой-нибудь?