Пол покачал головой:

— Тут ты промахнулся.

— А? «Среди садов ручьи плели узор, благоухали пряные цветы, и окаймлял холмов ровесник, бор, луга, что ярким солнцем залиты…» — продекламировал Нанди. — «А пропасть, жуткою полна красою, где кедры высились вокруг провала!» Смотри, вон леса, вон деревья — сандал и кедр — разве не чувствуешь ты их запах? А скоро мы пойдем по реке Альф, возможно, «по темным гротам без числа».

Пол почувствовал, как что-то щекочет его память.

— Река Альф?..

— Да, — Нанди кивнул, снова улыбаясь. — Добро пожаловать, мистер Пол Браммонд… добро пожаловать в Ксанаду.

Склоны холмов покрывали дикие цветы — крошечные взрывы желтого, белого и бледно-голубого, а мягкий ветер и в самом деле дышал экзотическими ароматами. Когда они спускались к реке, все ниже и ниже по склонам, Пол обнаружил, что с трудом старается сохранять осторожность. Давно уже он не оказывался (если вообще когда-либо был) в месте столь восхитительном, и по крайней мере на мгновение он почувствовал себя почти в безопасности. Его защитные механизмы, напряженные, как сжатая пружина, начали понемногу расслабляться.

— И в самом деле прекрасно, — сказал Нанди, как будто читая его мысли. — Те, кто это сконструировал, хорошо сделали свою работу, но это вовсе не Восток. Это воплощение идеи — точнее, представления англичанина об азиатском рае.

Сначала Пол подумал было, что «те, кто это сконструировал» — еще одна религиозная ссылка, как и упоминание Шивы, но через несколько мгновений до него дошло-таки, что он услышал.

— Те… кто сконструировал это место?

Нанди поглядел на ярко-зеленую птицу, пронесшуюся у него над головой.

— Да. Конструкторы и инженеры.

— Инженеры? Люди.

Теперь незнакомец обернулся:

— О чем ты спрашиваешь, Пол?

Он замешкался, разрываемый между потребностью выпалить все, открыть свой страх и невежество, и настоятельным желанием сохранить тайну, которая была частью его доспехов — и какой же печально тонкой она была!

— Просто… скажи мне, что это такое. Это место.

— Эта симуляция, ты имеешь в виду? Или Сеть?

Ноги Пола подвернулись от слабости. Он сделал один нетвердый шаг, потом ему пришлось сесть.

— Симуляция? Это — симуляция? — Он взмахнул рукой и уставился на нее, потом отвел кисть и стал осматривать на долину во всей ее сложности. — Но этого не может быть! Это… настоящее!

— Так не знал? — спросил Нанди. — Как такое может быть?

Пол беспомощно потряс головой, она у него кружилась.

Симуляция. Кто-то ввел ему имплант, потом скрыл его. Но таких совершенных симуляций, как эта, не бывает. Это просто невозможно. Он закрыл глаза, наполовину уверенный, что когда их откроет, все исчезнет, и он снова окажется в доме великана или в замке у Шалтая-Болтая. Даже в тех безумствах было больше смысла, чем во всем этом.

— Не может быть.

Нанди присел на корточки рядом с ним, его лицо выражало озабоченность и удивление.

— Ты не знал, что находишься в симуляции? Ты должен сказать, как ты сюда попал. Это важнее, чем ты можешь себе представить, Пол Браммонд.

— Я не знаю, как я сюда попал, и вообще я не Браммонд. Я солгал. — Он был не в силах больше обманывать. — Меня зовут Пол Джонас.

Его спутник покачал головой. Имя ему ничего не говорило.

— И ты не знаешь, как сюда попал?

Пол чувствовал какое-то оцепенение, безразличие. Он рассказал Нанди все, что мог вспомнить: о мирах, которым, казалось, не было конца, вопросах, оставшихся без ответа, об устрашающей черноте, которая скрывала его недавнее прошлое. Это было все равно что слушать, как говорит кто-то другой. Когда он закончил, подбородок Нанди склонился на грудь, и он закрыл глаза, как будто почему-то вдруг задремав; когда Нанди снова открыл глаза, было ясно, что он встревожен.

— И все это время, Пол Джонас, тебя преследовали порождения моего врага. Это должно что-то значить, но я не могу представить себе что. — Он встал. — Пойдем. Мы должны поспешить к реке. Я подозреваю, что чем дольше мы здесь остаемся, тем опаснее тут становится.

— Твой враг… это ты уже тоже говорил. — Пол снова последовал за ним вниз по холму. — Кто этот враг? Ты хочешь сказать, что он владеет этим местом?

— Не будем о нем говорить! Не здесь, — Нанди Парадиваш поднес палец к губам. — Старики говорят, что назвать демона значит призвать его. Это может относиться и к нам. Кто знает, какое имя или слова могут запустить поискового агента?

— Мы сможем поговорить на реке? Я… мне нужно узнать больше.

— Мы поговорим, но осторожнее со словами, которые выбираешь. — Он изумленно покачал головой. — Мне следовало бы знать, что Тот, Кто Танцует Танец, не стал бы налагать на меня свою длань и указывать на незнакомца без причины. Несколько мгновений Майя, иллюзии, и я почти забыл дым горящей земли, что был в моих ноздрях, когда я научился истинно служить Ему.

Красота Ксанаду ошеломила Пола, когда они шли последнюю милю к реке. Зная то, что он знал, Пол не мог не помнить: этот тонкий запах цветка, это дерево, трава, мягко шелестящая у него под ногами, — все это фальшиво. Искусственно. Но не могло быть столь безукоризненной симуляции жизни. Он вовсе не считал себя экспертом, но и отшельником Пол не был. Ему доводилось видеть пресловутые «фотореалистичные» китайские ВР-пейзажи, рекламируемые по всей Сети, а его друг Найлс даже дал ему опробовать один из лучших правительственных симуляционных аппаратов, ужин в посольстве с возможностью политического успеха или провала, совсем как в жизни. На Пола этот опыт произвел очень сильное впечатление — актеры-марионетки, которые фактически могли вести беседу, мелочи, вроде столового серебра, которое убедительно звенело, если его положить на край тарелки, — но даже прошлогодние достижения искусства на мили, нет, на световые годы отстали от того, что он увидел здесь!

— А люди в этих… симуляциях, — спросил он, — они тоже ненастоящие?

— Некоторые — настоящие, — сказал Нанди. — Это было сделано для богатых и могущественных людей, и они и их друзья могут появляться здесь, как боги, принимающие обличье смертных. Но большинство этих, как вы называете, людей — марионетки. Неодушевленные, Машины.

Пол вспомнил слова профессора Бэгуолтера из симуляции Марса — теперь он их понял. Тот человек был настоящим участником-гражданином, и хотел знать, был ли Пол таким же. Но если это все правда — возможно, и женщина-птица, Ваала?..

— Из тех, с кем ты здесь встречался… Я — единственный, кто потерял память?

Нанди чуть улыбнулся. Река была прямо перед ними, и погруженные в воду валуны образовывали кружевные белые V-образные завихрения на бурной нефритовой поверхности.

— Ты — не только единственный в этом роде, ты еще и единственный из всех мне известных, кто не знал, что находится в виртуальном окружении.