В тридцать один год Капоне почти перестал распутничать и проводил время в семейном кругу. В халате и домашних туфлях он играл с Сонни в настольные игры и слушал граммофон.

«Я без ума от музыки, – говорил Капоне. – Музыка помогает забыть все, и я чувствую, что нахожусь в паре кварталов от рая».

Отдавая предпочтение итальянской опере, Капоне любил джаз и популярную музыку. На вечеринку по случаю поединка между Танни и Демпси он пригласил группу Жюля Стайна[184], автора популярных песен: Three Coins in the Fountain, It Seems to Me I’ve Heard That Song Before и It’s Magic. Когда Капоне и Стайн обсуждали организацию выступления, разговор зашел о Rapsody in Blue Гершвина. Оба согласились, что это великолепная вещь, и Капоне поинтересовался, сможет ли Стайн ее исполнить. «У меня не было причин отказывать, – вспоминал Стайн много лет спустя, – в память врезалась шелковая рубашка Капоне в «рапсодическом» великолепии. На вечеринке он взялся дирижировать, при этом все время не попадал в такт, забегая вперед. Очевидно, Капоне всю жизнь мечтал об этом. К концу выступления в его глазах стояли слезы. Он дал мне $1000 и по $100 остальным участникам группы».

Почему окружающие видели Капоне другим? Общество не воспринимало убийство как способ достижения поставленной цели. На вопрос, что думает человек, убивая другого, Капоне ответил: «Возможно, о пределах допустимой обороны, или как смотрит на него Бог, или о превентивных ударах». Интересно, что он имел в виду – «дружеское» рукопожатие с О’Бэнионом или засаду на Вайса? «Возможно, это убийство человека, который убьет тебя, если увидит первым. Возможно, это защита бизнеса, когда вы зарабатываете, заботясь о жене и ребенке. Я далеко не самый плохой человек. В мире есть парни похуже меня».

Пока Капоне находился в Филадельфии, его люди начали трясти звезд шоу-бизнеса. Мэй Уэст передала $3000, меньшие суммы заплатили киноактеры Уоллес Форд и Уильям Гакстон, исполнитель ковбойских песен Рой Роджерс, комик Лу Хольц и артисты Руди Валле и Гарри Ричман.

Аль Капоне, курящий сигару, слушает, как его адвокат Абэ Тейтельбаум объясняет юридические этапы налогового дела против чикагского гангстера на сумму 201 347 долларов. Майами, 17 февраля 1941 года.

Позже Ричман[185] настаивал на другой версии. Он переживал, что его первая жена вышла замуж за Фрэнки Лейка, члена верхушки организации Капоне. Ричман полагал, что Капоне может ему навредить. Неизвестно почему, но из его смехотворной теории выходило, что бандиты рефлексивно убивают прежних мужей и любовников своих женщин. Объяснение Ричмана выглядело идиотским.

Когда менеджер Скандалов Джорджа Уайта[186] объявил, что Капоне хочет посетить гримерку Ричмана, артист впал в панику. В дверь раздался стук: перед ним стоял владыка темного мира Соединенных Штатов, человек, чье имя уважали страшные гангстерские лидеры Парижа, Лондона и Рима. «Прежде чем я успел упасть в обморок, – вспоминал Ричман, – Капоне обнял меня и произнес: «Ричман, вы неотразимы!»

Впоследствии, когда уличные хулиганы ограбили Ричмана, Капоне приказал вернуть обратно деньги и драгоценности и пообещал, что любой, кто осмелится досадить актеру, ответит «вашему покорному слуге Аль Капоне».

Джордж Джессель[187] вспоминал подобную историю. Однажды Капоне пригласил его на ужин. «Обед с Капоне, – писал позднее Джессель, – был очень важен, поскольку в то время в Чикаго с известных актеров вымогали деньги практически по любому поводу». Во время обеда Капоне поинтересовался, кого из актеров Джессель считает выдающимися. Джессель включил в список приятеля Эдди Кантора[188], и Капоне пригласил артиста на Палм-Айленд. Предполагая, что состоится сборный спектакль, Кантор сразу вошел в роль. Капоне опешил, так как приглашал Кантора, чтобы выразить глубокое уважение.

Капоне покровительствовал Этель Бэрримор[189]. Когда в Чикаго проходили гастроли спектакля Kingdom of God[190], Этель заметила, что в зрительном зале присутствует Капоне. Бэрримор играла монахиню, которая на протяжении трех актов молилась за матерей-одиночек, сирот и умирающих. Этель видела, что у Капоне, держащего за руку Мэй, из глаз катились слезы. «Другим актерам в Чикаго угрожали, – писала она в автобиографии, – мне никогда. Очевидно, известные люди распорядились, чтобы меня не трогали».

Капоне считал ее великой актрисой.

В 1927 году Джек МакГурн предупредил комика Джо Э. Льюиса[191] не отказываться от нового контракта с кабаре Green Mill. Хотя заведение принадлежало Капоне, у МакГурна был свой интерес. Тем не менее Льюис согласился на более выгодное предложение конкурентов. В ноябре в его номер в отеле ворвались три боевика. Пока двое били Льюиса по голове прикладами, третий разрезал ему челюсть ножом и нанес двенадцать ударов. Льюис выжил, хотя выздоравливал долго и мучительно. Были основания сомневаться в утверждении Льюиса, что бандитов отправил МакГурн. Позже артист с гордостью вспоминал, что Капоне сказал после выздоровления: «Почему, черт побери, вы не пришли раньше, как только возникли проблемы? Я бы все исправил». Капоне хотел помочь Льюису открыть собственный клуб.

Журналист и сценарист Бен Хехт[192] в автобиографии вспоминает, как двое джентльменов Капоне однажды нанесли ему визит по поводу сценария фильма «Лицо со шрамом». Они хотели узнать, является ли Капоне центром повествования.