И все же это еще не конец.

— Corcovado, Dorolice, Desafinado,[45] — хриплым голосом Лукас проговаривает код.

«Добро пожаловать, Лукас Корта, — говорит терминал. — Ваша капсула готова. Стыковка „лунной петли“ и орбитального транспорта состоится через шестьдесят секунд».

Собрав последние силы, Лукас ковыляет в капсулу.

«Пожалуйста, учтите, что максимальное ускорение мгновенно превысит лунную гравитацию в шесть раз», — сообщает капсула, пока ему на грудь опускаются предохранительные перекладины, а талию охватывает мягкий ремень. Шлюзы герметизируются. «Терминал поднимается». Содрогание иного рода заставляет Лукаса встряхнуться в своей капсуле, и он едва не плачет от облегчения: капсула отделяется и поднимается по башне терминала к платформе лифта. «Подъем в процессе. „Лунная петля“ перехватит капсулу через двадцать секунд».

Он представляет себе, как «лунная петля» летит к нему, кувыркаясь вдоль экватора, заставляя противовесы подниматься и опускаться по всей своей протяженности, чтобы опуститься пониже в колодец лунной гравитации и подхватить эту «посылку» с человеком внутри. Потом Лукас вскрикивает, когда захваты цепляют капсулу. Капсула с вопящим и скорчившимся внутри Лукасом Кортой рывком улетает в небо, и ее зашвыривает прочь от Луны, в великую тьму.

Вдоль платформы трамвайной станции Боа-Виста лежат тела, точно раскиданный по поверхности мусор. Тут полег целый взвод рубак Маккензи. Стрелометы поворачиваются и захватывают цель-Рафу с такой скоростью и точностью, что у него перехватывает дыхание. Пушки медлят. Если Маккензи взломали систему безопасности, Рафа умрет, не успев достигнуть ворот. Стрелометы резко уходят вверх, прочь. Проходи, друг.

Сократ пытается вызвать Робсона и Луну, но сеть Боа-Виста упала.

Рафа выходит со станции, ожидая ужасов. Длинная аллея пустынна. Вода каскадами льется между бесстрастными лицами ориша, бурлит в ручьях, бассейнах и порогах. Шевелится бамбук, листья колышутся на легком ветру. Солнечная линия указывает время после полудня.

— Ола, Боа-Виста!

Его голос возвращается десятком эхо.

Может, они успели уйти. Может, они лежат мертвые в лужах собственной крови среди колонн, в комнатах.

— Ола!

Комната за комнатой пусты. Боа-Виста еще никогда не напоминал его собственный дворец в меньшей степени, чем сейчас. Апартаменты его матери, просторные комнаты, выходящие в сад. Комнаты для приемов, комната для заседаний правления. Покои слуг. Старые апартаменты, которые он делил с Лусикой, лаз, куда Луна забиралась, чтобы прятаться и подглядывать, и думала, что никто не знает. Все пустынно. Он проходит сквозь дверь, ведущую в служебные помещения, и тут его хватают, разворачивают, прижимают к стене, швыряют на пол. Над ним стоит мадринья Элис, острие ножа в сантиметре от его левого глазного яблока. Она резким движением убирает оружие.

— Простите, сеньор Рафа.

— Где они?

— В убежище.

Боа-Виста содрогается. С потолка сыплется пыль. Глухие удары зарядов ни с чем не перепутаешь.

— Идемте со мной.

Мадринья Элис берет Рафу за руку. Комната за комнатой, через лабиринт постоянно расширяющихся коридоров Боа-Виста. Убежище — резервуар из стали, алюминия и бронированного стекла; выкрашенный в желто-черные полосы, универсальный цветовой код опасности. Мадриньи и слуги Боа-Виста нервно жмутся друг к другу на скамейках; Робсон и Луна бросаются к окнам, прижимают ладони к стеклу. Фамильяры могут говорить через местную сеть. Рафа опускается на колени и прижимает голову к окошку.

— Слава богам, слава богам, слава богам, я так испугался…

— Папай, ты идешь к нам? — спрашивает Луна.

— Через минуту. Я должен проверить, нет ли там кого-нибудь еще.

Боа-Виста снова сотрясается от взрыва. Убежище поскрипывает на своих пружинах, гасящих вибрации. Оно задумано таким, чтобы двадцать человек смогли жить и дышать, если Луна продемонстрирует худшее из того, на что способна.

— Я могу это сделать, сеньор Рафа, — говорит мадринья Элис.

— Ты сделала достаточно. Иди внутрь. Ступай.

Открывается шлюз. Мадринья Элис устремляет на Рафу последний вопросительный взгляд; он качает головой.

— Я вернусь, не успеешь даже опомниться, — говорит Рафа Луне. Они прикасаются руками каждый к своей стороне стекла.

Он проверил южное крыло, но офисы компании и вспомогательные пространства находятся к северу от садов.

— Ола!

Новый взрыв. Надо спешить. Воздушная установка, станция переработки воды, энергостанция, обогреватели. Чисто. Еще один взрыв — самый сильный из всех, что были, — стряхивает листья с деревьев. С павильона Сан-Себастиан обваливается каменная кладка. По лицу Ошоси-Охотника бежит трещина.

Чисто.

Совершенно чисто. Он дурак, что пришел сюда. Для спасения Луны и Робсона он не понадобился. Мадриньи присмотрели за ними, спокойно, действенно. От него одни проблемы, одни опасности. Если он отправится в убежище, Маккензи его разрежут на части, чтобы добраться до Рафы Корты. Они там, наверху, пробивают путь к нему взрывами. Боа-Виста — ловушка. Новый взрыв, еще тяжелее прочих. Трещина на лице Ошоси превращается в разлом. Купол павильона Сан-Себастиан обваливается в воду. Рафа бежит.

«Трамвайное сообщение в настоящее время недоступно, — сообщает ИИ шлюза. — Туннель заблокирован в результате обвала крыши на третьем километре».

Рафа тупо глядит на шлюз, словно тот нанес ему личное оскорбление. У него не осталось никаких идей. Поверхностный шлюз! Он может выбраться тем же путем, каким удрал Лукасинью, в жестком аварийном скафандре. Жуан-ди-Деус потерян, но есть хранилище в Рюрике; два часа бега на полной скорости жесткого скафа. Возьми ровер, доберись до Тве. Перегруппируйся и восстановись. Собери семью, нанеси обратный удар.

Он бежит к лифту, ведущему к поверхностному шлюзу. Его сбивает с ног ошеломляющая детонация, которая приподнимает Боа-Виста и роняет — так боец ломает хребет противнику. Передняя часть вестибюля лифта превращается в стену обломков. Оглушенный, сбитый с толку ударной волной, Рафа понимает значение летящего мусора. Они взорвали поверхностный шлюз. Боа-Виста открыт вакууму.

Волна давления поворачивает в обратную сторону. Боа-Виста теряет атмосферу. Сады взрываются. С деревьев срывает все листья, каждый незакрепленный объект тянет к шахте поверхностного лифта и вышвыривает наружу фонтаном мусора, листьев, садовой мебели, стаканов для чая, лепестков, травы, потерянных драгоценностей, обломков взрыва. Двери и окна срываются с петель, бьются. Боа-Виста — торнадо стеклянных осколков и искореженного металла. Вопят сирены разгерметизации, их голоса слабеют по мере падения давления. Рафа цепляется за колонну в павильоне Сан-Себастиан. Убийственный ветер рвет его на части. Его одежда, его кожа исполосованы тысячью кусков летящего стекла. Его легкие полыхают, его мозг горит, его поле зрения краснеет по мере того, как он вытягивает последний кислород из кровотока. Он судорожно делает последний неглубокий вдох без воздуха. Он умрет там, но не отпустит колонну. Но перед глазами у него темнеет, силы покидают его. Синапсы перегорают один за другим. Хватка слабеет. Он больше не может держаться. Нет смысла, нет надежды. С последним тихим криком Рафа соскальзывает с колонны в бурю.