— Эта Орлетта! — фыркнула Дета. — Что в ней только мужчины находили?! Сама маленькая, а самомнение громадное. И развратная к тому же. Может, этим и привлекала?

Вступать в дискуссию о высокой нравственности самой гостьи хозяйка не стала, вместо этого спросила об остальных девушках.

— Брина с Митром у нее в графстве в Ибре сидят, с ней ректор с полгода назад по хрустальному шару говорил. Уговаривал учение продолжить, но она пока не спешит. Медовый месяц у них второй год тянется. А Орлетта с Маэллой, говорят, в Пиктании ошиваются, никому не нужные. Вроде в аптеке работают, герцогини! Этих возвращаться к учебе никто звать не будет.

В общем, пообщались.

После первого визита Дета стала заходить не реже пары раз в декаду. Обязательно в обеденное время, сильным магиням о фигуре беспокоиться не приходится. Возможно, и чаще бы приходила, но появился у нее конкурент, с которым она явно не хотела пересекаться. Ректор фон Кредер.

Достойный магистр на жизнь не жаловался, а наоборот, старался быть по отношению к Марион галантным кавалером, чем даже несколько смутил ее. Сколько на самом деле лет было ректору, она не знала, но перед ней он старца не изображал, а выглядел даже немного моложе ее. Импозантный мужчина, крепкий и подтянутый. Виски тронуты сединой, но лысины и в помине нет. Держится солидно, но без гонора, наоборот, очень любезен и заботлив (скорее, участлив). Все в меру, не переходя границ корректности. Приходит тоже в обеденное время, но, скорее, не ради того, чтобы вкусно поесть, а чтобы дать хозяйке возможность показать себя с лучшей стороны и с минимальными усилиями проявить заботу о госте.

В общем, графиня фон Бюлоф неожиданно для себя обнаружила, что стала объектом ухаживаний со стороны барона фон Кредера. Отнестись к этому с полной серьезностью она не могла, трудно было поверить в искренность его столь внезапно вспыхнувшей симпатии. К тому же никогда не развивавшая свои магические способности Марион выглядела явно хуже большинства работавших в университете магичек, с той же Детой никак не сравнить, и она это прекрасно понимала. Но все равно приятно. К тому же достойная дама нашла для себя оправдание получаемого удовольствия от общения с неожиданным поклонником: поведение ректора было надежным индикатором роста акций ее любимого сына. Вот и стала высылать ему регулярные приглашения отведать какое-нибудь новое блюдо.

Сложные чувства у Марион вызвало предложение ректора бесплатно пройти в целительском корпусе университета курс омолаживающей терапии. Это было достаточно серьезное одолжение, к тому же наводило на разные мысли о дальнейших планах фон Кредера. Поколебавшись, решила с этим не спешить.

— Давайте все-таки подождем, пока ситуация с Николасом окончательно не прояснится, — сказала она ректору. — Мне бы не хотелось, чтобы сын не узнал меня, когда вернется.

Если первая фраза Марион заставила старого интригана поежиться (он и сам предпочел бы подождать со знаками внимания до прояснения обстоятельств), то вторая позволила ему сохранить лицо без потерь и без форсирования событий.

— Серьезный аргумент, — ответил он, — мне бы не хотелось вызывать гнев того, кого боятся все монархи нашего мира. Считайте, что вы записаны на прием с открытой датой. Думаю, что ждать придется уже недолго.

Беседа перешла на Николаса и текущий расклад политических сил, так что расстались они лучшими друзьями.

И вот однажды вечером, когда Марион, по многолетней привычке, перед сном что-то вязала под звуки струнного оркестра из «музыкальной машины», в открытое окно скользнула струйка тумана. Странно, но в принципе бывает. А вот чтобы туман не просто зависал в окне, но еще задергивал штору…

Данное действие хозяйка заметила краем глаза и от неожиданности даже упустила петлю.

— Привидится же такое… Спать, наверное, пора, устала я что-то сегодня. Все этот фон Кредер совсем мне голову заморочил. Принять только чего-нибудь сердечного надо. Или от давления?

В этот момент почти прозрачная дымка тумана у окна резко уплотнилась, и на ее месте, слегка качнувшись и почему-то боком к Марион, возник Николас. Широко улыбаясь и прижимая палец к губам, он шагнул к матери. Та не закричала, но что-то булькнула и стала сползать с кресла, уронив на пол вязание. Впрочем, почти сразу же оправилась и только недоуменно встряхнула головой, потеряв на несколько ударов сердца ориентацию, как только что случилось и с ее сыном.

Николас опасался, что у Марион при его неожиданном появлении может что-нибудь засбоить, поэтому заранее сформировал и на всякий случай держал перед мысленным взором заклинание «Великого исцеления», которое тут же на мать и наложил. Наверное, чрезмерно, зато с гарантией. Если уж силы и квалификация позволяют, так зачем экономить? Обычные целители тоже бы так поступали, если бы могли. Просто считается, что для формирования такого заклинания требуется согласованная работа не менее шести магистров. Или одного кэра, как показала практика.

Поскольку ничего серьезного в организме матери восстанавливать не пришлось, то длилось «Великое исцеление» недолго, Марион даже с кресла сползти окончательно не успела. И хотя сын мгновенно подлетел к ней, чтобы поддержать, справилась сама. Тому только и осталось, что жизненных сил ей еще в ауру добавить для закрепления хорошего самочувствия. Ну и за руку взять, проявляя сыновнее участие. Влиять на мать ментальным артефактом Николас и не пытался, считая недопустимым манипулировать близким человеком.

— Мама! — нежно произнес он.

— Сынок! — выдохнула та. — Но как?..

— Неужели ты думаешь, что меня «неуловимым» просто так прозвали? По чужим дворцам незамеченным проходить приходится, неужто я в собственный дом попасть не смогу?

Марион взяла себя в руки и немного чопорно наклонила к себе голову сына и поцеловала его в лоб. Руки ее, правда, при этом слегка подрагивали. Николас ей еще жизненной энергии добавил на всякий случай. После чего пододвинул кресло поближе к матери и уселся рядом.

— Служанок звать не надо, — пресек он ее естественный порыв. — Я к тебе пока тайно зашел, но, надеюсь, долго скрываться уже не потребуется.

— Что, даже чаю не выпьешь?! — спросила Марион, после чего сама на кухню все-таки не пошла, но достала из буфета бутылку вина, бисквиты, бокалы и набор десертной посуды.

Так и сидели под продолжавшую звучать тихую музыку, изредка прикладываясь к бокалам. И разговаривали.

Поначалу обоим было трудно — все-таки два года не виделись, тут все текущие события и проблемы слишком мелкими казаться начинают. А глобальные? У Марион их просто не было. А про Николаса она и так все из газет знала, его война с кэрами и правителями была эти