— Берта, посмотри на меня.

Тина недовольно поджала губы, но послушалась. Встала перед Вальтером, сложив руки на груди. В этот раз она решила обойтись без обычных своих декольте и откровенных разрезов: серая рубашка, застёгнутая под горло, свободные брюки, ботинки без каблука.

Главное — ботинки. Став на четыре дюйма ниже, Тина словно потеряла часть своего влияния и больше не могла смотреть на окружающих сверху вниз. Кажется, это злило её даже больше провала.

— Только не смей говорить, что у нас ещё будет шанс всё исправить. Не будет! Это и был мой шанс!

— Хорошо, — покорно согласился Вальтер. — А теперь успокойся, пожалуйста. Мы и так потеряли много времени, и я не хочу потерять ещё больше, если из-за твоей истерики мы влипнем в дополнительные неприятности. Поэтому пока ты в таком состоянии мы никуда не пойдём.

— Нормальное у меня состояние!

— Нет. Ты губы криво накрасила.

Тина хмыкнула. Для побега она выбрала ярко-красную помаду, которая совершенно не сочеталась ни с одеждой, ни с остальным (довольно неброским) макияжем. Крайне нетипичный поступок для человека с чемоданом косметики.

Впрочем, сегодня все вели себя нетипично: Вальтер изображал мягкого котика, Марлена ударилась в ностальгию, и только Марина, как всегда, хранила холодную отстранённость.

— Иди сюда. — Вальтер приобнял жену левой рукой, прижал к себе. — Закрой глаза. Сосчитай до десяти, медленно. Можешь?

— Я умею считать, — не слишком разборчиво буркнула Тина ему в рубашку.

— Не обязательно вслух, можно про себя. Но медленно, спокойно, в одном ритме. Если хочешь, мы можем считать вместе.

— Отвали.

— Один, — начал Вальтер. Потом нашёл взглядом любовницу и добавил одними губами: «Брысь отсюда».

Спорить она не рискнула и направилась к выходу из комнаты. Вдогонку донеслось:

— Два.

— Лучше поцелуй меня. Раз уж накрасилась всё равно криво, смазать не страшно.

— Как скажешь, дорогая.

Марлена недовольно поморщилась. За окном толпа вооружённого народа, а эти двое решили в самый неподходящий момент удариться в романтику.

— Ревнуешь? — шёпотом поддела Марина. Она уже успела выйти на лестницу, и теперь нервно вертела в руках ключ от подвала.

— Нет. Просто… — Сформулировать, что именно вызвало раздражение, оказалось нелегко. Формально Вальтер всё сделал правильно — лучше эту психопатку сейчас успокоить, чем потом её накроет в самый неподходящий момент. Но всё-таки… — Слишком сладко. Он никогда раньше так себя не вёл. Я вообще не думала, что он умеет так себя вести. И так мягко говорить.

— Три. — За спиной закончились поцелуи и возобновился счёт.

— Господин Скоз — очень талантливый человек. — Марина торопливо сбежала по ступенькам.

— В смысле? — В талантах Вальтера Марлена не сомневалась, но что-то снова царапнуло. Слова? Интонация? Нервные жесты?

— Я уверена, он знает, что делает.

И вот опять! Не так говорят про целующихся хозяев. Не с таким выражением лица. Не отводя глаза и не теребя этот несчастный ключ так, что он вот-вот сломается, несмотря на размер и толщину.

— Что происходит? — напрямик спросила Марлена.

— Объясню внизу. Спускайся, он нас догонит чуть позже.

— Пять… — Голос Вальтера звучал тихо, почти сонно.

— Он? А как же…

«А как же Берта?» — хотела спросить Марлена — и внезапно поняла, что когда счёт дойдёт до десяти, никакой Берты уже не будет.

Она даже не удивилась этому осознанию. Не испугалась, не устыдилась, не разразилась праведным гневом.

Вальтер знает, что делает! Конечно! Чем всю жизнь прятаться от милитии и разведки, не проще ли избавиться от жены и свалить все преступления на неё? Заявить, что ничего не знал о её планах. Да что там, даже имени настоящего не знал, и только сегодня выяснил, что Берта Веллас — на самом деле никто иная, как Альбертина Тивасар.

После чего убил её. Разумеется, нечаянно и в состоянии аффекта. Чем-нибудь, случайно попавшимся под руку. Вряд ли ножом, слишком рискованно. Скорее уж застрелит из пистолета.

Есть ли у Вальтера пистолет? Наверняка! Винтовка же нашлась.

А Марина подтвердит, что это была случайность. Или даже возьмёт вину на себя. Она верна хозяину как собака, она не откажется.

Вопрос в том, какую роль в этом спектакле уготовили Марлене?

— Семь…

— Пойдём, — поторопила экономка.

— Восе…

Остаток слова утонул в глухом стуке. Характерном таком, ни с чем не спутаешь. Именно с таким звуком человеческое тело падает на ковёр.

Выстрела не было. Наверное, Вальтер всё же предпочёл нож.

Скорбеть по Тине Марлена не собиралась. Да, последние месяцы они вынужденно существовали бок о бок, жили в одном доме, делили одного мужчину, а иногда даже находили общие темы для разговора, но проникнуться симпатией к бывшей магиссе так и не вышло.

И сейчас единственная грустная мысль, мелькнувшая в голове Марлены, была о том, что её не посвятили в план заранее. Ну и ещё немного о том, что Вальтер наверняка испачкал кровью рубашку. Жалко, новая совсем. На день рождения подаренная.

— Всё? — нерешительно шепнула Марина.

— Наверное… — Марлена не выдержала, обернулась.

С лестницы не было видно, что происходит в комнате. Звуки наружу тоже не долетали: никаких шагов, тяжёлого дыхания, шелеста, шороха — полнейшая тишина.

А потом дверь резко распахнулась и в коридор шагнула Тина.

— Вот теперь можно идти, — объявила она, тщательно вытирая губы платком. — Не перестаю поражаться, какие мужики идиоты. Ловятся на простейшие трюки, как младенцы. Каждый раз одно и то же! Я думала, хоть с этим поинтереснее будет…

— Что вы… — начала Марина. Голос её явственно дрожал.

— Ой, только не притворяйся, как будто ничего не понимаешь и понятия не имела, что задумал твой обожаемый хозяин. И, кстати, куда это ты собралась?

Экономка, дёрнувшаяся в сторону подвала, застыла на мгновенье, а потом подхватила юбки и припустила вперёд с прытью, которой от неё вряд ли кто-то ожидал. Марлена уж точно не ожидала.

И ещё меньше она ожидала, что Тина немедленно рванёт следом.

Осталось только вжаться в стену, чтоб не снесло с лестницы.

Наверное, стоило сделать что-то другое: например, преградить Тине дорогу, поставить подножку, а то и вовсе вмазать ей прямо в смазливое искусственное личико — за то, что осталась жива, что посмела обставить Вальтера, за все скандалы и издёвки, за то, что втянула во всю это историю с заговором.

Стоило сделать что-то хорошее, за что потом не было бы стыдно.