Тэсс заметила движение на дальней оконечности скал. Оттуда приближалась новая толпа солдат. Впрочем, не толпа – люди шли организованно, в ногу, и явно вели кого-то в центре своего построения. Зеваки, так напоминавшие ей птиц, загалдели чуть громче. От хлопанья их рук-крыльев Тэсс стало не по себе.

* * *

Старый корабль замер на одной из крыш почти пустого города. Прямо на ненадежной крыше товуриата. Достаточно далеко, чтобы не быть замеченным, и достаточно близко, чтобы все замечать. Во всяком случае, человек, замерший у корабельного носа, отлично видел бухту.

Он ждал. Сосредоточенно ждал, пока появится приговоренная, пока солдаты перестроятся, пока женщину подведут к помосту. Он уже знал – на ней будет платье цвета сырой земли. Этот оттенок ей невероятно к лицу, впрочем, ей идут все цвета. И цвет сырой земли определенно не лучший, чтобы умирать в нём.

Пока зачитают обвинение, она будет стоять – пройдет время.

Пока один из алопогонных поднесет ей Прощальную чашу и скажет несколько слов, она будет стоять, – пройдет еще какое-то время.

Пока она пересечет помост, пока поднимется на возвышение, пока на нее накинут петлю, – еще немного времени.

Даже потом, когда ее начнут поднимать, – пройдет еще сколько-то времени, прежде чем она задохнется. Но оно уже не понадобится. Странник достаточно быстр. Сам он – и того быстрее.

Он успеет посеять панику, срезать веревку, подхватить ее и умчаться. До того как его застрелят. По крайней мере, попытается.

* * *

Внутри Ласкез дрожал от страха. А внешне выглядел спокойным: ровно улыбался и держал ладонь у сестры на плече. Но второй рукой крепко и по-детски цеплялся за рукав Ронима.

Все утро они с сыщиком и Джином провели в поисках Джера, исчезнувшего, видимо, еще ночью. Тщетно искали среди водных кораблей, пришвартованных вдоль берега, среди занявших гостевой аэродром воздушных. Рыскали на площадях и в закоулках улиц, хотя теоретически там трудно было бы спрятать Странника. Но Джер ведь плевал на теории. Всегда плевал. Равно как и на законы.

Они знали, зачем он сбежал. Знали, почему необходимо его отыскать. И к каким последствиям может привести то, что они его не нашли.

Теперь, отчаявшись и осознав, что до казни осталось немного, они вернулись к Тэсс и Тауре, чтобы обнаружить еще одну пропажу: поблизости не было Мирины Ир. Почти сразу, как ушли мужчины, женщина исчезла в толпе и теперь, возможно, пробралась в нижние, ближние ряды. Стоя выше уровня берега, Ласкез ее не находил. Впрочем, на нее ему было наплевать. Он сомневался, что Поэтесса сможет сделать ситуацию хоть немного хуже.

– Смотрите…

Голос Тэсс заставил снова сосредоточиться. Сестра указывала вперед и вниз, на «внешнюю» цепь солдат, которая только что пополнилась и растянулась шире. Говорить дальше не было необходимости: Ласкез и так прекрасно все увидел.

– Отец?

Взгляд голубых глаз Варджина приковался к знакомой фигуре, одетой в черно-красную форму. Да, товур Лирисс был здесь, отдавал распоряжения трем молодым солдатам, которые, дослушав, исчезли в тенях. Ло Лирисс отрешенно посмотрел на то место, где они только что стояли, потом поднял голову. К нему, отделившись от толпы у виселицы, шли еще двое.

– Ой!

Таура пискнула и спряталась сначала за спину Тэсс, потом, передумав, – за более широкую спину Ронима. Черный шпринг, на которого она посмотрела, хлопнул ло Лирисса по плечу и, выслушав какой-то вопрос, покачал головой. Его лицо было очень хмурым. Таура спряталась явно зря: вряд ли алопогонный собирался вглядываться в толпу зевак и кого-то выискивать.

– Вылезай, – пробормотал Ласкез, а Тэсс, слегка улыбнувшись, добавила:

– Там есть кое-кто, кого ты не заметила.

Рядом с черным шпринг, рядом с лавиби, взгляд которого уже стал совсем мрачным, стоял управитель Крова.

Таура подалась вперед. Она не отрывала глаз от бледного лица в обрамлении длинных, угольно-черных прямых волос. Паолино кусал губы, потерянно поворачивал голову то в одну, то в другую сторону. Ласкез упустил момент, когда управитель вскинулся и посмотрел прямо ему в глаза. Он осознал, что их заметили, только когда Паолино начал быстро пробираться сквозь толпу.

– Идет к нам, – тихо сказал Ласкез Рониму. Тот пожал плечами и слабо усмехнулся:

– Странно, что ему хватило смелости.

– Наверное, он хочет извиниться! – выпалила Таура, с укором глянув на детектива. – И попрощаться! Ведь если приедет ужасный поезд, про который вы все говорите, его могут…

Она запнулась и прижала ладонь ко рту. Роним не ответил. Толпа растекалась по сторонам быстро, как тающее масло. Все уже видели: идет алопогонный. Дорогу нужно уступить.

– Он поможет, – произнесла Тэсс и тревожно обернулась. – Он ходит сквозь тени. Быстро. Сможет поискать Джера, если…

– Если ему не плевать, – резко, резче, чем ему самому хотелось, оборвал ее Ласкез. – Не забыла, как он…

– Он защищал нас. – Тэсс тоже перебила его. – Пусть немного странно, пусть обманывая, но защищал.

– Он трус, – тихо возразил Ласкез. Таура рядом болезненно вздрогнула, и он глянул на нее: – Да, трус. Ему хватает храбрости, чтобы защищать каких-то чужих людей, но храбрости быть честным с семьей…

– Ее не хватает многим. Но все же мы остались живы!

– «Мы»…

Ему вдруг захотелось спросить: а что заставляет Тауру относить себя к этому выдуманному «мы»? Ведь судя по рассказам Тэсси о снах, управителя, когда он обрушил на остров туман, заботила безопасность трех человек. Со всеми остальными, включая Тауру, могло произойти что угодно.

И все же Ласкез не стал произносить это вслух. Шпринг сказала:

– Я верю ему.

– И я, – глухо добавила Тэсс. – Больше некому. А ты верь мне.

Ласкез не успел ответить. Человек в черно-красной форме появился рядом. Молча, грустно он переводил ожидающий взгляд с одного лица на другое, но не опускал головы.

– Здравствуйте… – пролепетала Таура. Она выступила вперед и улыбнулась. – Мы скучали без вас. И вы очень нам нужны.

* * *

Девочка в черно-красной форме смотрела на женщину, которую нарядили в красивое платье. Именно за платье, за каждое его кружево и каждую бусину, девочка цеплялась взглядом, будто пыталась не замечать больше ничего вокруг. Ни толпы любопытствующих людей на прибрежных камнях, ни другой толпы, одетой в форму, ни огромной деревянной конструкции, бросающей на песок тень.

Седеющий мужчина рядом смотрел в другую сторону. Вдаль, в проем между древних, ноздреватых, седых от соли скал. Там, за проемом, смутно поблескивала нитка железной дороги. Тропа. Единственная тропа Аканара.

Ни девочка, ни мужчина не слушали барабанного боя, предварившего окутавшую берег тишину. Не слушали обвинения и приговора, которые монотонно читал особенно тощий, высокий, неприятный офицер, дробно простучавший саваррами по помосту. Девочка и мужчина слушали тишину внутри себя, каждый – свою. Смотрели в разные стороны. Куда угодно – только не друг на друга.