Я бы так и стояла, открыв рот, но МакГиннес потянул меня к выходу. С трудом переставляя ноги, неожиданно застыла, когда сзади раздался вопрос:

— Считаете, деньги кого-то утешат?

Терлак остановился, переплел наши пальцы и медленно повернулся к судье.

— Отнюдь, ваша честь. Звоном монет не заполнить вечную пустоту. Но они дают будущее. Другому поколению, новому. Тем, кто запомнит не только смерть и разрушения. Эти мужчины, женщины и дети станут столпами будущей империи. Сильное королевство держится на его народе. Не знаю, как вы, а я не желаю оставаться в памяти людей тем, кто целыми днями рассуждал о фасадах зданий и выбирал цвет бордюров. И не думаю, что Майкл тоже мечтал о такой судьбе.

Больше никто не сказал ни слова. Я растерянно перевела взгляд с Терлака на судью, затем почувствовала, как меня вновь тянут к двери. Пришло время прощаться. Столько сказано за сегодня, что без толку опять пытаться возражать. Слишком много эмоций для одной встречи. Глупо надеяться на справедливость, если мнение на ее счет разделились.

— Я не отменю наказание, — Терлак крепко сжал ручку двери и замер. — Однако учту помощь юного мистера Мартина в поимке преступников и предателей.

Не веря своим ушам, я сглотнула и сжала кулак. Ногти впились в кожу, а дыхание застыло, пока робкий луч надежды пробивался через тяжесть озвученных обвинений.

— Приговор будет смягчен, — будничным тоном сказал судья и принялся копаться в бумагах, словно мы обсуждали погоду. — У вас есть предложения?

Времени на раздумья никто нам, конечно, не дал.

— Три года принудительной отработки с ловцами драконов и ограничение на использование магии в течение пяти лет, — быстро произнес Терлак. Я закрыла рот, боясь испортить момент.

Сурово. Но лучше, чем превратить подростка в овощ после выжигания дара.

Мистер Пер посмотрел на нас из-под моноклей, а потом кивнул.

— Годится. Сразу оговорюсь, что на ваши плечи, лэрд МакГиннес, ляжет ответственность за исполнение меры пресечения. Сами взяли на себя обязательства по перевоспитанию мальчика, сами потом будете отвечать перед советом. Я ясно выразился?

— Да, ваша честь, — хором произнесли мы.

— А теперь убирайтесь из моего кабинета, — сухо сказал судья. — Клянусь богами, вы — упрямый идеалист. Для члена конклава черта неплохая, но в целом очень опасная. Как и ваш дядя, вы однажды попадете в серьезные неприятности.

Из кабинета нас вынесло ветром в коридор, где только спустя минуту получилось отдышаться в картинном зале. Первым делом, переведя дух, я бросилась на шею Терлака и вдохнула знакомый аромат вереска, всем телом чувствуя дрожь. МакГиннеса колотило после пережитого не меньше моего. Даже испарина выступила на виске.

— Получилось, — прошептала я всхлипом и обхватила ладонями его лицо, первой потянувшись к приоткрытым губам.

Поцелуй получился спонтанным, яростным и чрезмерно дышащим. Однако меня это нисколько не смущало, как и то, что мы находились на виду у всех работников городского совета. В ту секунду мысли разом покинули голову, осталось лишь желание наслаждаться мятной сладостью мужских губ. Ловить ртом короткие вздохи и стоны, что изредка скрывались между попытками поймать немного воздуха.

— Надо идти, — проговорил Терлак, прикусив мою нижнюю губу и оттянув ее. — Сообщить радостную новость, приготовить все для отъезда.

— Да... — прошептала я и, схватив полы плаща, потянулась за новой порцией коротких поцелуев.

Теперь все точно будет хорошо. Вне всяких сомнений.

— Мне нравится такая награда, — улыбнулся Терлак, когда пришлось-таки отпустить его. Иначе мы бы здесь до утра простояли.

— А мне нравится ее дарить, — промурлыкала я. Привстав на носочки, потерлась кончиком носа о его нос и урвала еще одно прикосновение губ. Краткое, мимолетное, но очень нужное. — Пойдемте, лэрд. Моя репутация без того пострадала. Не будем давать лишних поводов для сплетен.

МакГиннес закатил глаза, и я рассмеялась в ответ. Отступив от него, заметила справа картину. Странно, однако она так сильно привлекла внимание, что я непроизвольно шагнула в сторону. Даже проигнорировала зов Терлака.

— Амалия!

Рыжеволосый мужчина на портрете выглядел очень знакомо. Внешне он сильно походил на всех братьев МакГиннесов одновременно, но в то же время являлся почти копией Терлака. Сначала я подумала, что передо мной молодой сэр Руперт. Однако, присмотревшись, поняла, как ошиблась.

У старшего лэрда МакГиннеса не было шрама в правом уголке губ. И взгляд не лучился такой неподдельной энергией, которую я часто замечала у Терлака.

— Это Гилберт, — тихо сказал МакГиннес за спиной. — Мой дядя.

— Почему его портрет висит здесь? — вопрос о том, где изображения младшего брата сэра Руперта в замке я задавать побоялась.

— Ну, за короткую и бурную молодость он успел не только побыть предателем, но и сделать много хорошего для страны, — ответил Терлак и встал рядом со мной. — Например, добился права нелюдей на работу. Конечно, не в полной мере, как мы сейчас отстаиваем. Однако лучше, чем было. Раньше к гоблинам, гномам и другим волшебным народцам относились хуже, чем к домашнему скоту. Дядя Гилберт пришел на собрание вместо отца и зачитал целую речь.

— И никто не заподозрил подмену?

— Папу с дядей постоянно путали, — пожал плечами Терлак. — Внешне они очень похожи, почти близнецы. Хоть и с разницей в два года.

Я вновь посмотрела на портрет и нахмурилась. Какая-то мысль, точно искра, промелькнула, а затем погасла.

— Вы очень похожи, — пробормотала негромко.

— Да, — рассеянно кивнул МакГиннес. — Мама иногда так говорила. «Ты почти как Гилберт, только глаза мои», — рассмеялся он, и я озадаченно наклонила голову к плечу.

— Ты хорошо его знал?

— К сожалению, дядя умер раньше, чем нам довелось нормально познакомиться, — покачал головой Терлак и внимательно посмотрел на меня. — Вернемся к Гранту?

Я кивнула, бросив последний взгляд на портрет молодого Гилберта. А в голове почему-то прозвучало предупреждение судьи Пера.

С Акселем мы долго прощались. Было страшно отпускать юного воришку из рук, словно где-то за углом его ждали констебли и готовились арестовать в любой момент. Опять забрать в тюрьму или вовсе отправить в ссылку.

К счастью, мои опасения не подтвердились. Судья Пер, как и обещал, изменил меру пресечения и Акселя выпустили на следующее утро. Теперь на запястья у него светились знакомые стигны, только посильнее тех, что нанесли мне. Через пять лет они должны исчезнуть сами — так нам сказал один из магистров.

— Я буду работать с драконами? — озадаченно спросил Аксель, когда мы рассказали об изменении наказания. Разумеется, значительно опустив детали той беседы.