– Вообще говоря, ты не так уж далек от истины, Дэвид. Я, так сказать, единственный, кто стоит между тобой и пропастью, полной дерьма – причем, такой глубокой, что тебе нечего и мечтать достать до дна.

– Звучит серьезно! – насмешливо присвистнул Дэвид.

– Все шутишь? Ну, а как тебе это? – Сенатор устремил на него свой немигающий взгляд, от которого Меррита всегда кидало в дрожь. – Ванесса родила ребенка от другого, поэтому ты убил его и пытался убить ее – по меньшей мере дважды.

После этого заявления улыбка Меррита мгновенно исчезла, словно ее стерли тряпкой, но сенатор не удивился – чего-то в этом роде он и ожидал.

– Если это Ванесса вам наболтала, значит, она еще более чокнутая, чем мы думали. Впрочем, мы оба знаем, что она всегда была с приветом.

Сенатор подавил гнев, не желая давать Дэвиду даже самого маленького преимущества.

– Я не собираюсь тратить время на пустые препирательства, Дэвид. Наверняка на каждое мое обвинение у тебя найдется куча лживых возражений, объяснений или доказательств. Я знаю эту твою манеру – ведь это я в свое время учил тебя. Поэтому давай облегчим жизнь нам обоим. Я могу гарантировать тебе то, что тебе нужно позарез.

– Вот как? И что же это?

– Мое молчание. И молчание Ванессы.

– В обмен на что?

– На развод. По взаимному согласию.

В лице Дэвида не дрогнул ни один мускул.

– Вы, должно быть, спятили, сенатор. Или у вас старческий маразм.

– Нет.

– Вы предлагаете мне развестись с Ванессой? Без суда?

– Не предлагаю. Требую. Иначе…

По губам Меррита снова скользнула издевательская ухмылка.

– Иначе что?

Сунув руку в портфель, сенатор достал оттуда большой запечатанный конверт.

– Иначе я немедленно позвоню Биллу Йенси и покажу ему вот это.

Он протянул конверт зятю. Тот небрежно открыл его, вытащил несколько цветных фотографий… и с содроганием отшвырнул их, словно клубок ядовитых змей.

– Тошнотворное зрелище, не так ли? Просто с души воротит. Впрочем, она ведь истекла кровью. Только вот смерть Бекки Стерджис не была несчастным случаем – она вовсе не упала и не ударилась головой об угол стола, как ты сказал мне в ту ночь. Ты просто забил ее до смерти. И эти снимки – лучшее тому доказательство.

Дэвид был потрясен, однако на удивление быстро пришел в себя.

– Вы блефуете, сенатор. Это на вас не похоже. Но ведь меня даже нет на этих снимках! Да и кто докажет, что на них Бекки Стерджис, а не какая-то другая женщина? С таким же успехом вы сами могли забить эту девку до смерти.

– Мог, но я этого не делал. Кстати, в конверте не только снимки.

Дэвид встряхнул конверт. Из него выпала аудиокассета.

– Нет, это ты ее убил, Дэвид. Вспомни, ты ведь тогда сам сознался, когда появился в слезах на пороге моего дома. Помнишь? Ничего, если даже забыл, все здесь, на кассете. Я все записываю, – негромко добавил сенатор. – Потом стираю ненужное, а все, что может пригодиться, храню. Увидев, что ты сделал с той бедняжкой и ее малышом, я решил, что эту пленку стоит сохранить.

Он довольно усмехнулся, заметив крупные капли пота, выступившие на лбу зятя.

– Вы не сможете использовать пленку против меня, – прохрипел Меррит. – Вы ведь тоже в этом замешаны.

– Да, не хотелось бы, – кивнул сенатор. – Жизнь, которую я посвятил служению обществу, закончилась бы позором. Вместо этого я бы предпочел послать тебя к черту и провести остаток своих дней на какой-нибудь спокойной должности, рядом с любимой дочерью. А этот прискорбный факт твоего прошлого, – сенатор кивнул на снимки, – может просто бесследно исчезнуть – раз и нет. Все, что от тебя требуется, это отпустить Ванессу без лишнего шума и ненужных откровений в прессе.

– Как, по-вашему, я смогу это сделать?

Сенатор пожал плечами.

– Просто не сошлись характерами. А смерть ребенка окончательно разрушила то, что еще оставалось от вашего брака. Миллионы супружеских пар по всей Америке станут вам сочувствовать. А откровенность, с которой вы объясните причину своего развода, возможно, даже завоюет вам немало голосов избирателей.

Дэвид поскреб подбородок.

– Думаете, я идиот? Развод, да еще накануне выборов – для любого политика это же просто самоубийство! Да моя же собственная партия потребует, чтобы я снял свою кандидатуру.

– Ну, ты ведь этого не знаешь, верно? Развод в конце концов не преступление. В отличие от двойного убийства, которое, кстати, не имеет срока давности. – Сенатор помолчал, давая возможность зятю оценить последствия, которые будет иметь обнародование гнусных подробностей убийства Бекки Стерджис. – Для тебя это выгодная сделка, Дэвид. Подумай об этом. Даже если бы это не касалось меня самого, я и тогда посоветовал бы тебе согласиться.

– Эти снимки ничего не доказывают. И эта ваша чертова запись тоже!

– А это, в сущности, не так уж и важно, – невозмутимо бросил сенатор. – Один лишь намек на подобный громкий скандал – и у тебя, считай, никаких шансов на второй срок. В сущности, ты превратишься в отверженного. И что бы ты ни делал, от этого тебе не отмыться до конца жизни.

Лицо Меррита перекосилось от бешенства, но сенатор понимал, что первый раунд остался за ним. Но ему предстоит выиграть еще немало таких раундов прежде, чем Дэвид запросит о пощаде. Это дело вызовет грандиозный скандал, а ведь ему известно еще и о других темных делишках зятя, и их немало. Он станет одно за другим вытаскивать их на свет божий. Если хорошенько покопаться в грязном белье Меррита, этого хватит на годы. Травля будет продолжаться долго, очень долго – даже после того, как он, сенатор Амбрюстер, отправится на тот свет. Но он умрет счастливым, зная, что Дэвиду Мерриту больше не знать покоя.

А пока он был доволен. Для одного утра вполне достаточно, решил сенатор.

– Оставь себе снимки, Дэвид. У меня имеются копии. Кстати, на тот случай, если ты прикажешь Спенсу подослать ко мне одного из своих головорезов, учти, что негативы и копия записи хранятся у моего адвоката. Вместе с моим распоряжением немедленно отправить все это в средства массовой информации, если обстоятельства моей смерти покажутся ему подозрительными.

Лимузин остановился перед домом сенатора.

Амбрюстер уже взялся за ручку, но Меррит схватил его за рукав.

– Вы пообещали, что будете молчать… А как насчет Барри Тревис и Бондюрана? Разве вы не заодно?

– С этой пустоголовой репортершей и человеком, соблазнившим мою дочь?! – моментально ощетинился сенатор. – Вот еще! Но… Впрочем, предоставь это мне. – он по-отечески похлопал зятя по коленке. – А ты пока подумай над моими словами и приходи. Уверен, мы договоримся.

Министр юстиции стоял у окна, заложив руки за спину. Барри оставалось только гадать, о чем он сейчас думает. Поверил ли он ей? Все время, пока длился рассказ, он то и дело перебивал ее, уточняя детали, а когда она закончила, встал и принялся расхаживать по кабинету, ничем не показывая, верит ли он, что она говорит правду.