— Пока не поздно!

В конвульсиях, больше всего напоминающих рвотные судороги, колдуны принялись извергать души обратно. Тени разлетались тяжелыми каплями, взлетали под самые своды. Вокруг носились птицы.

Дьюранд глядел на ад, что разыгрывался прямо у него на глазах. Если бы он только мог добраться до этих дьяволов! Они лопнули бы от первого же удара. Но шквал черных перьев вновь швырнул молодого рыцаря на пол. Теперь птицами владела новая цель. Под заклинания чернецов вся стая устремилась через неф в единую атаку. Гробница дрогнула, когда за нее ухватились сотни когтистых лап. Каменные плиты по всему святилищу скрежетали под напором обезумевших птиц. Здоровенные камни скользили и поднимались в воздух. Птицы атаковали, раздирая паутину и саваны, вытаскивая мертвецов из могил. Базальтовая крышка под коленом Дьюранда дернулась вверх.

Дьюранд, оказавшийся в самой глубине этой безумной бури, знал: они обречены. Он попался — и спасать Морина тоже поздно. Он лишь слабо надеялся, что Дорвен хватит ума убежать, пока эти дьяволы отвлеклись.

Острые клювы раздирали иссохшие трупы — один за другим. Вытаскивали покойников из ниш, рвали на части и тащили к чернецам.

Сражаясь с птицами, Дьюранд урывками видел, как чернецы шатаются под собственными чарами. Видел, как изо ртов у них падают куски гнили, мгновенно превращаясь в мух или червяков. Видел, как сухие кости вращаются вокруг колдунов, как яростно вьется вокруг ошалевшее воронье.

И посреди всего этого обретала форму зловещая фигура. Сперва Дьюранд увидел высокого воина, чуть ссутулившегося под тяжестью длинной стальной кольчуги: печальная, слегка знакомая фигура. Но скоро ее оплел град длинных, дребезжащих костей. В черных клювах заблестела медная проволока, соединяя кость с костью. Дьюранд видел, как птицы и кости искажали, уродовали этого печального воина, оборачивая его в слои костей и тряпья, покуда фигура его совсем не затерялась в ином костяке — массивном и тяжелом, как упряжка волов. Конечности, сложенные из сотен рук и ног, несли на себе эту чудовищную тушу. Хвост, сложенный из тысяч костей, хлестал по сторонам. Шлем павшего воина лопнул, ощетинившись гигантскими клыками, а на грудь упала густая борода из паутины. И вот наконец глазам Дьюранда предстал Паладин из Расписного Чертога: сотни гробниц, опустошенных бурей, породили этого монстра.

В молчании, подобном рокоту моря, птицы взмыли вверх. И в этой живой, зловещей тишине Паладин зашевелился, покачиваясь, точно стоящий на якоре корабль, и повернулся к Дьюранду. Вот когда молодой рыцарь ощутил ужас мышки, оказавшейся в тигрином логове.

Грачи-чернецы снова склонились в издевательских поклонах, удобно устроившись позади сотворенного ими чудовища.

— Воистину чудесно, — проговорил один. — Какая уместная судьба. Мы на грани того, чтобы уничтожить наконец грубое войско Гирета. А вы, сэр Дьюранд, Бык Гирета, как раз пришли сюда и можете наконец встретиться с нами лицом к лицу. И с Паладином Ирлака.

Птичий вихрь, как ни странно, оставил Дьюранда живым — и с мечом в руке. На улицах гибло войско Гирета. Надо было освобождать Морина. Чтобы добраться до Грачей, Дьюранду предстояло преодолеть шестьдесят шагов. И пройти мимо Паладина. Дьюранд принял решение. Пусть эти дьяволы издеваются над ним. Пусть угрожают и насмехаются. Пока они будут болтать, он медленно, шаг за шагом преодолеет расстояние до их глоток.

Продвинувшись вперед на первый, осторожный дюйм, Дьюранд заметил какое-то движение за спинами чернецов: бледная фигура стремительно проскользнула за колонну близ лорда Морина. Дорвен сбежала из подземелья. Дьюранд, пошатываясь, сделал еще шаг вперед, не зная, плакать или сыпать проклятиями.

— Жалко заканчивать со всем этим, но пора двигаться дальше, — промолвил один из колдунов.

— Да, братец. И со временем вся эта борьба покажется не более чем фанфарами, возвещающими появление короля Рагнала.

— У моего брата весьма поэтическая душа, — пояснил один из зловонных чернецов. Второй, напыщенный, удостоил его лукавой улыбкой. — Возможно, ты знаешь. Их было так много.

Дьюранд старался ни взглядом, ни выражением лица не выдать Дорвен. Пришла ли она в себя? Все это воронье и души, которые птицы несли сюда, привели бедняжку в окончательное расстройство. Но теперь она даже сумела отыскать где-то нож. Дьюранд качнулся еще ближе и взмахнул мечом Оуэна. Вся его воля уходила сейчас на то, чтобы смотреть лишь на колдунов. Паладин задребезжал, точно какая-нибудь военная машина, готовая уничтожить противника.

Тот чернец, что стоял ближе к Дьюранду, приподнял бровь.

— Довольно уже тянуть. Судьбу не отсрочишь. Герой должен отважно глядеть в лицо своей гибели — и ее часу. — Колдун перевел взгляд на чудовище. — Пусть же этот час настанет теперь, Паладин.

Он ткнул пальцем в сторону Дьюранда.

У молодого рыцаря перехватило дыхание.

Однако ничего не произошло. Его не разодрали в куски, как ребенка, случайно вышедшего на арену к быкам. Чудовище не накинулось на него. Даже не тронулось с места. Из-под искореженного шлема донеслось тоненькое шипение.

— Ос-с-с-с-вободи нас-с-с-с.

Оно еще не успело затихнуть, как Дьюранд бросился на чернецов. Оба они отскочили назад. Один из них скорчился, закрывая руками лысую макушку, но не успел Дьюранд опустить меч, как второй щелкнул пальцами в воздухе — резкий щелчок, мгновенно ожививший Паладина.

Костлявый кулак чудовища метнулся вперед — точно камень из катапульты. Дьюранда оторвало от земли. Он отлетел на несколько ярдов и с такой силой ударился о колонну, что из глаз у него брызнули искры. Лежа у подножия колонны, он ловил ртом воздух, даже не пытаясь подняться.

Пока он приходил в себя, чернец-Грач заговорил снова:

— Не мешкайте, ваша милость…

Дьюранд впервые услышал в голосе колдуна гнев.

Но кого бы чернец мог назвать «вашей милостью»? Дьюранд вспоминал высокого печального воина, скрытого в сердцевине чудища.

— Освободи меня, — выдохнул мертвый гигант.

— Столь грустные мольбы не вяжутся с вашим достоинством, ваша милость. Вы наш. Вы принадлежите нам с самого своего смертного часа — как и ваш незаконнорожденный внук. Теперь призываю вас вспомнить некоторую особенность связывающих вас уз — похоже, они выскользнули из вашей памяти. Учтите: любую боль, что навлечете вы на себя, разделит с вами ребенок. Вы с ним связаны.

Гора костей извивалась на полу.

— Бедный крошка, — лицемерно произнес второй колдун.

— Ради ребенка, герцог Аильнор, примите ваш жребий.

Даже ловя ртом воздух, находясь на краю гибели, Дьюранд вспомнил высокого герцога Аильнора Ирлакского: задумчивого лорда, которого он встретил у Полуденного источника в окружении серых стражей. Сын королей, не пожелавший даже слышать о мятеже, старик, велевший Дьюранду бежать с холма у Фецкой лощины. И который, надо полагать, погиб через несколько часов после этого — вслед за своим внуком.