Затем говорили о займе, как собирать деньги. Составляли меморандум для Кеппеля, собирали материал для памфлета о Музее, по совету Ловенстейна. Нам очень нужен такой памфлет.

Вечером беседовали — чудное Послание и видения. Истинно, «сидя с Учителем, и наши мозги шевелятся», как сказал Дедушка.

Вопросы организации управления Музеем Рериха. — Коллективное решение о передаче Музея Рериха в дар американскому народу

Н.К. пришел утром с мыслью предложить Штрауссу [осуществить] все идеи по кампании и выпуску облигаций.

Вечером собрались вместе. Н.К. дал идею избрать двенадцать вечных попечителей (одиннадцать нас и двенадцатого — Учителя), чтобы они при жизни назначили преемников. А преемники, когда вступят в должность, назначили своих преемников. Это очень ценно для нас и людей.

Затем Н.К. избран Почетным президентом в отставке для людей, а в делах — председателем правления. Это крайне важно. Эту идею предложил Нуця. Затем мы торжественно решили постановить: Музей Рериха — дар нации, а мы вечные его стражи, также и наши преемники. Это будет запечатлено на пергаменте, упомянуто в нашем письме президенту страны в связи с 40-летним юбилеем деятельности Н.К.

Чудный вечер провели вместе. Вчера и сегодня — какие-то особые дни.

Сон С[офьи] Ш[афран]. Мы все были вместе. Е.И. сказала: «Это преждевременно — отказываться от кампании, ибо деньги нам нужны. Но нужно собирать их не путем благотворительности, а найти другие выходы».

Деловые вопросы

Н.К. говорил, что он, когда увидит Енточку, скажет ей, что у нас одно дело, хозяев нет, а есть работники. И каждый растет и может расти по мере роста сознания. Культа быть не может, ибо он опасен.

Н.К. также говорил, что лучше пусть один ученик придет с улицы и не заплатит, посещая класс, нежели десять учеников вообще не придут. [Нам надо] идти не по мертвой букве закона, а жизненно.

Н.К. дал чудную идею предоставить Federation of Arts [Федерации художников] комнату у нас в здании. Ведь мы чуть было не дали жулику и вору Босвеллю комнату на год, а тут не думаем, что через Federation of Arts, которая имеет виднейших представителей, мы получаем [полезные] связи, ничуть не мешая их работе. И на конференции мы должны ехать, если приглашены, и не отбрасывать истинные возможности и новых друзей. Ибо ведь очень худо, если мы двадцать лет обхаживаем Треболда, пока не надоедаем ему до смерти. Нам было сказано, что мы ждем помощи, упираясь лишь в одну сторону и забывая искать со всех концов.

Поехали с Н.К. выбрать матрац и кровать для Е.И. — самую простую. Днем Н.К. видел отца Лазариса, Фреди и сказал ей, чтобы она усиленно организовывала греческую группу.

Затем к Н.К. пришли мистер Ричард и Шлосс. Ричард пришел говорить об основании им Школы философии и [о том,] как Н.К. будет ему помогать. Н.К. ответил: «В духе». Но тот сказал, что это требует материальных работ, а он этим тяготится. Н.К. посоветовал ему нанять хорошего секретаря. Тот говорил, что хотел бы иметь уже готовую организацию, а Н.К. ответил ему: «Но у вас уже есть последователи!» Одним словом, по всем пунктам!

Вечером встретились — чудесные видения, Беседа. Радостно видеть свои недостатки под руководством Н.К.

Видение С[офьи] Ш[афран]: Гувер хотел подойти к Н.К., уже приближался к нему, но на него смотрело такое количество глаз со всех сторон, что он испугался подойти.

О разном

Пришел Воган встретиться с Н.К. Он очень может быть полезным, говорил, что хочет устроить[242] статьи Юрия в Tribune по 100$ за статью. Затем, что нужна обязательно книга о Н.К., ибо люди хотят знать о нем, а материала в энциклопедиях и в Who is Who [in America] нет. Например, мистер и миссис Дэйл, которые очень заинтересованы [творчеством] Н.К., наняли человека собрать о нем материал, а тот ничего не нашел. А Воган — друг Дэйлов, очень культурный человек и имеет хорошие идеи.

Днем мы подписали бумагу о даре Музея нации и его вечном состоянии как Музея Рериха. У меня целый день было очень тяжелое состояние, которое усилилось к вечеру. Вечером была Указана крайняя осторожность из-за серых мышей кругом. Н.К. сказал, что и у него тяжелое состояние с полудня.

О разном. — Об отношениях между сотрудниками

Н.К. утром говорил, что капитал, собираемый для Учреждений, является общим для всех дел и делится сообразно. Также, что мы должны назначить цены на картины из временной экспозиции, ибо многие пожелают подписаться на пожертвование и дать в дар картину Музею.

Настроение серьезное и подавленное у всех нас. Но Н.К. говорит, что нельзя поддаваться ему и думать именно о беде. Часто [нарастает] напряжение перед серьезным событием, иногда дающим хорошие результаты.

Письмо из Кулу [полученное] сегодня говорит о жаре [стоящей] там и не особенно хорошем состоянии здоровья Е.И.: трудно ей из-за жары. Как замечательно, что, именно когда мы писали, чтобы Музей не был никогда распущен, могут появляться [такие] мысли, как было у Н.К. в Петрограде. Григорович, хранитель Музея, предложил сделать выставку костюмов в Музее, а потом вообще его продать. Потому Н.К. хочет развесить картины в классах Школы, директорских комнатах, библиотеке. Чтобы не осталось много неповешенных картин и чтобы не заниматься развеской каждые три месяца, ибо будут неприятности. В Музее Н.К. других выставок никогда не может быть.

Затем Н.К. советовал мне не обращать внимания на Поруму, когда она нудит, а думать о своем, сочинять письма, прикрыть рот, если хочется зевнуть, но не возражать ей. Или же, как сделал Н.К., когда после революции собрался совет всех художников, хороших и плохих, он им всем предоставил право высказываться сколько угодно. Говорили до часу ночи, никакого толку, его просят: «Нельзя ли прекратить?» А он: «Ни за что! [Собрание] исторической важности!» В 2 часа заседание так ничего и не решило, а он все продолжал [его], и когда в 5 часов утра он предложил составить комиссию, все согласились. Комиссия, предложенная им, была выбрана, и все пошли, шатаясь, домой. Так он их и «извел»!

Как бы нам достать деньги и обеспечить все будущие затраты! Н.К. хочет, чтобы выдача жалования всем обязательно началась с октября, как в бюджете! По 100$ в месяц каждому в начале года!

Деловые вопросы. — Беседа с Н.К. Рерихом о здоровье духа

Н.К. хочет повидать мать Франсис и сделать из нее приятного человека, именно потому, что та неприятная. Не велика штука видеть только приятных людей. Н.К. вспомнил, как сказал Рамбовой, чтобы она приближалась к Дому физически и духовно, дал ей монетку[243], а она ему ответила, что будет исполнять все, что он ей скажет. А сегодня уже решила жить у нас в Доме, просила дать ей две комнаты за 1800$ — что Н.К. посоветовал сделать, ибо она привлечет в Дом [других] людей.