– Причина, по которой на обнаружение трупа ушло четыре месяца, – если отбросить паранойю некоторых облажавшихся генетически модифицированных личностей – заключается в том, что техническое обслуживание глубоководных модулей «БиоПоставок Варда» производится каждые полгода фирмой «Даскин Азул». Они базируются на плавучей кооперативной платформе «Кот Булгакова», которая оказывается в этих местах приблизительно раз в шесть месяцев, чтобы сделать свою работу. Как раз сейчас платформа и прибыла.

– Думаете, я параноик? – Марсалис адресовал Койлу ту же, что и прежде, ласковую улыбку.

Здоровенный коп из ШТК хмыкнул:

– Вы что, издеваетесь? Таких, как вы, создали чертовыми параноиками, Марсалис.

Нортон прокашлялся:

– Я думаю…

– Нет уж, давайте проясним ситуацию. – И Койл ткнул пальцем в сторону тринадцатого. – На случай, если вы вдруг не заметили, Марсалис, я не люблю таких, как вы. Я не приемлю вашу сущность и считаю, что подобные вам не должны разгуливать в обществе без «волчьего капкана». Но тут уж не мне решать.

– Да, не вам, – сказал Нортон, – так почему бы нам…

– Я еще не закончил.

Марсалис спокойно посмотрел на копа Штатов Кольца. Оценивающе, поняла Севджи. Марсалис его оценивает.

– Это расследование полиции Штатов Тихоокеанского Кольца, – сказал Койл, – а не какая-нибудь кровопролитная спецоперация на Ближнем Востоке. Мы тут ловим преступников, а не убиваем их…

– Да. Вы вроде бы пока еще не поймали Меррина, не правда ли?

Койл оскалился:

– Как находчиво! Нет, этого мы пока не поймали. Но поймаем. И когда поймаем…

– Рой, – Ровайо впервые при Севджи назвала напарника по имени, – завязывай, а?

– Нет уж, Ал, меня уже тошнит от притворства. Пора сказать все начистоту. – Койл многозначительно посмотрел на Севджи и Нортона, а потом снова злобно уставился на тринадцатого – Если ваши хозяева в КОЛИН хотят без формальностей казнить Меррина, когда мы сделаем свою работу и изловим его, тогда, полагаю, нам потребуется ваш профессиональный опыт. А до тех пор почему бы вам не обуздать ваши херовы мута… обусловленные генетической модификацией наклонности и не дать нам поработать?

Мертвая тишина. Последние слова будто бы ударили в ее стену, как ударяются о бетон камушки-голыши. Такая пауза, с отточенной сином ясностью поняла Севджи, вне виртуальности заполнилась бы насилием, подобно тому, как кровь проступает из свежей раны и заполняет ее. Марсалис и коп из ШТК смотрели друг другу в глаза, словно ничего больше не существовало. В лице Ровайо она подметила какое-то непонятное чувство. Казалось, ту что-то сдерживает, не давая действовать. Нортон колебался; в том, как он вздрогнул, сквозило беспомощное ожесточение. А она сама наблюдала за происходящим так, будто…

– Понятно, – очень спокойно сказал Марсалис.

Севджи подумала, что он закончил, и открыла было рот, но черный человек продолжил:

– Еще кое-что. – Это прозвучало по-прежнему мягко, будто кончики пальцев коснулись ваты. – Во-первых, если вы думаете, что способны заполучить Аллена Меррина иначе, чем в виде мертвого тела, то живете в каком-то вымышленном мире. Все вы. А во-вторых, Рой, если ты хоть раз еще заговоришь вот так в реальном мире, я тебя в реанимацию отправлю.

– Я не понял, ты что, выйти со мной хочешь? – взвился здоровяк.

– Да, очень. – Но у Севджи было странное ощущение, что Марсалис неприметно качает головой, произнося эти слова. – Только этого не будет. Я хочу, чтобы ты запомнил одно имя, Рой. Сазерленд. Айзек Сазерленд. Сегодня он спас тебе жизнь.

Затем он удалился.

Исчез во вспышке эмулированного света, оставив их в пустой виртуальной квартире, с застывшим изображением уходящего Меррина в рамочке и сотней красных светящихся следов его недавнего пребывания.

Довольно странно, что на поиски отправилась именно Ровайо. К тому времени, как она обнаружила Карла, он уже перестал злобно рыскать по станции Алькатрас и вместо этого в раздражении остановился на внешней галерее в западной части комплекса. Он стоял, опершись на перила и глядя в сторону устья залива, туда, где над сверкающей серебряной зыбью волн вздымалась арка моста цвета ржавчины. К голубому небу стеной поднимался туман, будто волна цвета сахарной ваты, готовая вот-вот разбиться в клочья.

– Тут тебе хватает воды? – спросила она.

Карл бросил на нее короткий удивленный взгляд:

– Я давно уже вернулся на Землю.

– Ага, я знаю. – Ровайо тоже облокотилась о перила. – У меня в Вольной Гавани двоюродный брат, он в молодости провел на Марсе шесть лет, работал инженером-геологом. Квалифицированный спец, два контракта подряд. Он сказал, что ему никогда снова не привыкнуть к большим объемам воды, сколько бы лет ни прошло.

– Ну так это ему. У всех по-разному.

– Ты иногда скучаешь по Марсу?

Он снова посмотрел на нее:

– Ровайо, что тебе надо?

– Он говорит, что скучает по небу, – продолжила она нейтрально, будто Карл не открывал рта. – Знаешь, по ночному небу. Говорит, горизонт совсем близко, а все, что до него, напоминает слишком тесную кладовку, до отказа забитую мебелью, которая толком туда и не вмещается. И все в звездах. Он говорит, вы все были там как будто в одном лагере на природе, или будто служили в одной армии, или еще что-то вроде этого. И все, кто есть на Марсе, находятся там по одной, общей причине, и все вместе делают общее, важное дело.

Карл хмыкнул.

– У тебя когда-нибудь бывает такое чувство? – спросила она.

– Нет. – Это прозвучало резче, чем ему хотелось. Он вздохнул, повернул вверх ладонями лежавшие на перилах руки. – Я ведь тринадцатый, помнишь? Мы не страдаем от желания чувствовать себя полезными, в отличие от вас, людей. И не созданы для гармонии с коллективом.

– Да, но ты же не всегда позволяешь тому, что в тебе заложено, руководить твоими поступками, так?

– Нет, но я бы сказал, что порой мне приходится к этому прислушиваться. Приходится, чтобы хоть иногда чувствовать себя счастливым.

Ровайо отвернулась от перил, прислонясь к ним спиной и опершись локтями.

– Я вроде бы читала где-то, что никто из нас для этого не создан. Ну чтобы быть счастливым. Это такой химический побочный эффект, уловка, которая заставляет нас делать то, чего хотят наши гены.

Его взгляд скользнул в сторону, остановившись на Ровайо, которая, красиво изогнув гибкий стан, стояла у перил. Скользнул по ее профилю, по высокой груди, стройному торсу, длинным ногам, по выразительным, резким чертам ее темного лица. Ветер с залива играл ее кудрями, заставляя их струиться вдоль лица.

– Не обращай особого внимания на Койла, – сказала она, не глядя на него.