Согласилась бы сама Аполлинария Антоновна на месте Анны? В смысле жить в квартире, снятой для нее богатым мужчиной, и… Аполлинарии Антоновне такого никогда не предлагали. Красотой она не блистала, не то что Анна. Странно, что Анне не удалось выйти замуж. Хотя теперь такие женихи пошли, что их в первую очередь интересует приданое, а только потом внешность невесты. Можно найти красивую любовницу – из прислуги, актрис, балерин. Если у мужчины есть деньги… А Разуваев‐то был еще и красавцем! На тараканихе женился из-за приданого или потому, что родители договорились.

Не Аполлинарии Антоновне судить Анну. Она ей была просто благодарна за то, что у нее есть Петенька! И теперь Анна никогда не докажет, что родила его она, а не Аполлинария Антоновна. Это ее ребенок. Навсегда ее. А Разуваев уже вообще на том свете.

Потом Анна сделала ей очередное предложение. И исходило оно не только от Анны.

У ее нового нанимателя, вдовца Салтыкова, имелся друг, банкир Синеглазов. И у этого Синеглазова на стороне родился ребенок. Девочка. Он хотел пристроить ее в приличную семью на воспитание. Был готов платить ежемесячное содержание.

– Хватит не только на его ребенка, но и вам всем, – сказала Анна Аполлинарии Антоновне.

– А где мать девочки?! – воскликнула Аполлинария Антоновна.

– Это какая-то балерина. Ей ребенок не нужен. Она дальше танцевать хочет. Сейчас ребенок у кормилицы. Синеглазов его, то есть ее, себе взять не может. Сама понимаешь. Ищет для дочери хорошую семью.

– Но как же я…

– Ты хочешь второго ребенка? Девочку хочешь? Тебе же доктор Богомазов сказал, что больше рожать нельзя. Ты хочешь жить лучше? Ты мне сама говорила, что собираешься снова бегать по чужим домам, уроки давать. Тебе не придется это делать. Будешь обучать Петеньку и дочь Синеглазова. Я могу сама поговорить с твоим мужем и братом. Берут же люди детей на воспитание. И вы возьмете. Что здесь такого? Благородное дело, и вам деньги не лишние будут. Можете все вместе встретиться с Синеглазовым.

Аполлинария Антоновна сама поговорила с мужем и братом – передала им предложение подруги Анны.

– У меня больше не может быть детей… – сказала она и заплакала. – А тут девочка…

Фрол Петрович и Василий Антонович бросились утешать жену и сестру.

– Квартира Гаврюшиных в следующем месяце освобождается, – вдруг сказал Василий Антонович. – Отец семейства переведен на новое место службы. Уезжают они. Мне жильцов искать надо.

Аполлинария Антоновна вопросительно посмотрела на брата. Она не понимала, что он хочет сказать. А Фрол Петрович сразу понял.

– Пусть снимет нам квартиру Гаврюшиных, – произнес он.

И сам поехал встречаться с банкиром Синеглазовым.

Так в семье Пастуховых появилась первая воспитанница.

У гениального компьютерщика Андрея была любовь с Людмилой, биологической мамой Доши. Но у него также была семья, в ней подрастали двое мальчишек, которых он безумно любил. Андрей не хотел разводиться с женой, да и они уже вместе собрались отбыть в США. Его жена тоже была программистом, пусть и не таким суперталантливым, как он сам. Но их ждала работа, предполагались высокие заработки. Они хотели обеспечить будущее своих детей и свое собственное. Да и мужчина ведь может одновременно любить двух женщин.

– Учти это на будущее, – сказала мама Андрея. – Так нередко бывает. Такая уж у них природа, и ничего не поделаешь. Мой сын на самом деле любил обеих.

Людмила забеременела. Вероятно, она очень постаралась, зная, что Андрей уезжает. Ему она сказала, что просто хочет от него ребенка. Доша родилась за две недели до отъезда Андрея. Но умерла Людмила – роды были очень тяжелыми, еще ей занесли инфекцию, спасти ее не удалось. Близких родственников у Людмилы не было – родители погибли в автокатастрофе несколько лет назад. Она очень хотела ребенка, чтобы не остаться одной. Она, конечно, и о семье мечтала, но не о муже-алкаше. Все приличные были уже давно женаты.

У Людмилы имелась близкая подруга Галина, с которой они учились в одном классе. Галина жила с мамой, тоже не имела ни мужа, ни детей. Галина работала бухгалтером на небольшом заводике по переработке карельских даров леса. Людмила была школьной учительницей, а летом подрабатывала на сборе этих даров природы. Галина знала историю любви подруги с Андреем и, вероятно, завидовала. Но когда Людмила умерла, она тут же вышла на сцену и предложила Андрею удочерить его новорожденную девочку. Ну не в детский же дом ее отправлять? Андрей не мог взять с собой новорожденного ребенка, вообще не хотел жене сообщать о рождении ребенка на стороне. Галину он знал – женщина приличная, вместе со своей мамой девочку вырастят.

За взятки все документы были оформлены очень быстро. Галину записали матерью Доши, Андрея – отцом.

– А вы почему ее не взяли? – спросила я у матери Андрея. – Это же ваша внучка.

– У меня еще трое от дочери. То есть тогда было двое. И я не готова была заниматься младенцем. Но я регулярно навещала Дошу. Она росла здоровым и счастливым ребенком. Галина ею на самом деле занималась, ни в чем не отказывала. Мой сын помогал деньгами.

Андрей также помог Галине стать собственницей предприятия, на котором она работала (так мне тогда сказали). Это случилось незадолго до того, как Доша упала с качелей.

– Вероятно, там что-то очень сильно пошло не так… – вздохнула мать Андрея. – Мне сказали, что мог быть отек мозга. Точно выяснить не удалось – тело сильно обгорело.

– Мать что, не обращалась к врачам?!

– Обращалась. Но там не нашли ничего серьезного… Или не было серьезного с головой, а была ранка и начался сепсис. Сейчас уже никто не скажет! Но Галина поняла, что Доша умирает. Или что Доша никогда уже не будет нормальной.

– Скорее так, – высказала свое мнение баба Таня, которая явно не в первый раз слышала этот рассказ.

В общем, Галина вспомнила (или никогда не забывала), что у Людмилы (биологической матери Доши) имелась вроде бы троюродная сестра, и у этой сестры было несколько детей. Людмила ее жалела и неоднократно рассказывала про нее Галине.

При желании найти человека можно, в особенности в наше время. Пусть даже у этого человека нет интернета и он не зарегистрирован ни в каких социальных сетях. Галина нашла дальнюю родственницу Людмилы – мою родную мать.

– Ты лучше знаешь, Даша, о чем они договорились, – сказали мне мать Андрея и баба Таня.

Мне тогда было пять лет…

Насколько я поняла, Галина поменяла свою умирающую или ставшую ненормальной дочь на меня. То есть, конечно, не свою дочь, а удочеренную девочку, рожденную умершей Людмилой от Андрея. Я лучше подходила, чтобы сыграть роль Доши. Даже именем.

– Но как она могла? – не понимала я. – Ведь она не могла не привязаться к Доше! Она же растила ее фактически с первых дней жизни!