Я знаю, что у вас было, все знают. Я вообще не понимаю, почему ты не сбежала с ним раньше. Ты же хочешь этого!

– Роуз!

Как же так можно…

– Я не понимаю, зачем ты сидишь здесь со старыми клушами, вышиваешь салфеточки, подбираешь букеты к осенней ярмарке… все эти глупые речи, бантики, соревнования, у кого кабачок на грядке больше вырос. Мама… Зачем?

Как зачем? Это ведь кажется так очевидно. Иначе нельзя.

– Потому что я не ребенок, Роуз. У меня есть обязательства. Семья, дети…

– Семья… – Роуз фыркнула. – У тебя не всегда была семья. И даже когда была… Я знаю, как отец обращался с тобой, знаю, что бил тебя, что унижал. Вот это как раз недопустимо и возмутительно. А пытаться быть счастливой – это как раз нормально.

Она хочет сбежать.

Понимание словно волной окатывает.

Все, что Роуз сейчас говорит мне – она пытается оправдать себя за то, что собирается сделать. Хэл привез ей письмо, просил не мешать. Какой-то совсем не подходящий ей парень…

Боже ты мой.

– Кто он? – спросила я.

– Что? – Роуз собиралась было сказать что-то еще, о своих правах, вероятно, но запнулась. Замерла даже.

– Я знаю, что Харелт привез тебе письмо. Знаю, что какой-то молодой человек, офицер, насколько я понимаю… Роуз… Я просто хочу знать.

– Зачем он сказал тебе? – Почти паника.

Неужели она думала, что такое возможно скрыть? Что незаметно?

– Я видела сама. Я просто хочу знать кто он.

Роуз выпрямилась, подбородок вздернула, поджала губы.

– Какое это имеет значение? Я люблю его! И выйду за него замуж! А не за того, за кого решите вы с отцом. Не за того, за кого решит король! Я не хочу, как ты, терпеть унижение от мужа. Не хочу сидеть всю жизнь в деревне и заниматься ярмарками! Я хочу выбрать сама! И он меня любит!

Мальчишка. Моряк… И что он может дать?

Что-то мне подсказывает, что выйдя за него замуж, придется всю жизнь заниматься вещами куда менее интересным, чем ярмарки. Крошечный домик, минимум прислуги… если вообще будет. Роуз, ты готова своими руками стирать мужу рубашки? Ты хоть представляешь себе, как это делать?

Но разве ее переубедить? Она страшно упряма.

Если спорить, она просто сбежит и я ничего не смогу сделать.

– Я не буду тебя отговаривать, – как можно спокойнее сказала я. – Мне не удалось, но, возможно, у тебя все сложится… Я просто хочу знать. Как его зовут, ты хоть сказать можешь?

Роуз поджала губы.

И чем дальше, тем больше мне казалось, что дело совсем плохо.

– Джейк, – наконец сказала она. – Джейкоб Маккален, лейтенант флота. Он отправляется вместе с лордом Льюисом на острова, на Андрос. И… – Роуз облизала губы. – И я поеду вместе с ним. Это решено, мама. Не нужно мне рассказывать про долг и «так нельзя». Я никому ничего не должна и ничего не обещала. Я хочу быть счастлива. И я не хочу… – у нее чуть дрогнул подбородок, – жить как ты! Прости!

Обидно. Я всю жизнь старалась думать, что живу так для нее, для Эмили, но…

Роуз стояла, кусая губы. Ей тоже было жаль, она понимала, что говорит, но… Я видела слезы в ее глазах. И вдруг, повернувшись резко, побежала по лестнице к себе.

Роуз! Я хотела окликнуть, но… К чему? Она больше ничего не скажет сейчас. Мы завтра, в дороге поговорим.

Еще вчера я могла бы поспорить, но сегодня не уверена ни в чем. Когда Грэг в гостиной с прострелянной ногой и под охраной… Я не знаю. Что всех нас ждет? Может, и лучше ей сбежать от всего этого?

Поднялась наверх.

В коридоре у дверей стояла Эмили.

– Мама? – тихо сказала она. – Что случилось?

Вдох-выдох… Нужно успокоиться и все объяснить.

Я подошла, обняла ее.

– Все хорошо, малышка. Не бойся.

Погладила ее по волосам.

– Там солдаты, да? Гвардейцы?

Я кивнула.

– Они приехали вместе с лордом Харелтом, и проводят нас в Моллоу завтра. Ты хочешь поехать в Моллоу? Завтра утром мы соберемся и поедем.

– А почему? – тихо спросила Эмили. – Из-за папы?

– Королю нужно обсудить с ним важные дела, – поняла, что не могу сейчас объяснить всего. – Давай, я отведу тебя спать.

С ней все иначе, чем с Роуз. Эмили младше и она не видела всего того, что Роуз видела. Не видела скандалов, не видела, как Грэг орал на меня. На ее памяти все тихо и спокойно. Да, Грэг никогда не замечал детей, их к нему приводили иногда по утрам, он интересовался как дела, смотрел снисходительно… и все, пожалуй. Конечно, о любви тут сложно говорить, но Эмили всегда относилась к отцу с уважением. Он был для нее чем-то важным и… далеким.

И как бы там ни было, я не собираюсь ни в чем ее разубеждать.

* * *

Потом всю ночь не могла уснуть.

Моя жизнь меняется, завтра все будет иначе. Я даже представить не могу, что ждет.

Невольно вспоминала прошлое…

Вспоминала Хэла совсем молоденького, и то, как это было со мной. Его почти детские, неуклюжие поцелуи у реки. Его худые угловатые плечи… Нам было-то лет пятнадцать тогда, или даже пятнадцати не было. Это сейчас все видится иначе, а тогда я и не думала ни о чем таком. Мы просто слишком много времени проводили вместе. Мне казалось – как брат и сестра. Только ведь он не был мне братом.

Как-то летом бы сбежали ночью купаться на речку.

Все это вышло само собой.

Мы резвились и плескались там, словно дети, и даже плавали наперегонки, я отлично плавала. А потом вдруг я поняла, что он замер и смотрит на меня. И как-то совсем иначе смотрит. Тонкая сорочка, в которой я купалась, промокла и облепила тело. Он смотрит… И от этого взгляда сразу горячо и дрожь пробирает. «Что-то не так?» – спросила я. Он покачал головой. «Ты очень красивая, знаешь?» Я засмеялась тогда и, ударив по воде, обрызгала его с ног до головы. Но что-то изменилось. Невозможно было не заметить.

Беззаботное веселье стерлось. Немного неловкости, чуть натужный смех, мы оба пытались делать вид, что все как обычно. Но не выходило. А когда вылезли из воды, он взял меня за руку. «Мэг…» Он сам не знал, что с этим делать. Что делать со мной, да и с собой тоже. Для нас обоих это было в первый раз.

Нет, в тот раз только