Он взглянул на нас и снова пожал плечами.

– Вот и весь секрет. Вы можете знать, КАК применить тот или иной принцип, и это очень даже неплохо. Но когда вы знаете, ПОЧЕМУ он действует именно таким образом, вы сможете использовать это в разных аспектах жизни, которые кажутся не связанными между собой.

Сколько раз нас предупреждали? Я не хотел думать об этом. Знал, что большая глупость – отплыть настолько далеко от берега без друзей на другой лодке на всякий случай. Но именно в ней мы и оказались. В одной лодке. Маленькой такой, скромной. На такой посудине не предусмотрены большие топливные баки и запасы горючего. По крайней мере, такое судно не требовало лицензированного капитана. Так что мы прилично сэкономили.

Мне было двадцать. Правая рука мертвой хваткой вцепилась в нержавеющую сталь стержневого держателя, приваренного к спинке сиденья кабины. Левая – была вытянута для равновесия. Иногда я так дико ей махал, будто скакал на бешеном быке. Кевин Перкинс в метре от меня зеркально повторял все мои действия, размахивая правой рукой.

Скоро должно было стемнеть. Я бросил на Кевина встревоженный взгляд, пока Джим стоял к нам спиной. Кевин и я были лучшими друзьями с незапамятных времен. Мы знали друг друга настолько хорошо, что зачастую слова для нас превращались в ненужный и бесполезный инструмент общения. Джима мы встретили недавно. Ему было примерно столько же, сколько и нам, и он казался вполне себе нормальным парнем.

По правде говоря, Джим мог оказаться амнистированным заключенным, который сидел за убийство в окружной тюрьме. И ни я, ни Кевин не имели бы ничего против этого факта. Он мог быть иностранным шпионом или террористом, и мы бы с радостью предложили ему узы вечной дружбы или кровного братства со всеми предусмотренными правами и привилегиями… потому что у отца Джима была собственная лодка.

В наши дни в современном мире редко встретишь двоих молодых людей, настолько жаждущих рыбы. Такими были мы – Кевин Перкинс и Энди Эндрюс. И это не преувеличение. Мы были одержимы рыболовным делом. Непреодолимых трудностей для нас не существовало. Как и штрафа или наказания, которых мы могли бы слишком испугаться. Не было ничего настолько рискового и опасного на этом свете, что было бы способно отговорить нас от возможной рыбалки. И в этот раз дошел до нас слушок, что целый косяк тунца бесновался всего в 160 километрах от нашей береговой линии. Вот так мы и оказались в этой бушующей бездне.

С того момента, как мы отплыли от берегов Орандж-Бич, ветер усилился до двенадцати узлов минимум. Волны поднимались высотой около метра, может, чуть выше. Хоть Кевин позже и отметил, что ни одна из них не показалась ему такой уж большой. В подмогу нарастающему напряжению работал тот факт, что после четырех часов скитаний никто из нас не заметил нефтяную вышку – ориентир места, где нас должна была ждать рыба. Я видел, как Джим нервно вертел головой туда-сюда, просматривая бескрайнюю серую гладь воды. Он тоже не нашел вышку.

– Разве она не должна оказаться сейчас поблизости? – кричал Кевин, пытаясь перебить своим голосом шум двух моторов.

Я взглянул на часы и кивнул. Джим немного потянул дроссели и обернулся, кинув на нас взгляд. Он не сказал ни слова. Ему и не нужно было. Страх в его глазах был явным. Как тот факт, что у нас большие проблемы.

Где-то раз в десятый наш новый приятель наклонился, чтобы свериться с данными электроники. Конечно же, он проверял автопилот. Мы набрали маршрут, когда лодка прошла мимо скал на перевале Пердидо. Мы плавали к вышке раньше и ни на минуту даже не предполагали, что могут возникнуть проблемы с ее поиском. Черт, да ее просто невозможно было проглядеть.

Вышка – это на самом деле очень мягко сказано. Нефтедобывающая платформа была массивной и настолько огромной, что для ее содержания требовалась не одна нефтяная компания. Как совместное предприятие, буровая установка должна была перекачивать сотни миллионов баррелей до того момента, когда на дне скважины не останется ни капли. Почти километр в ширину, она поднималась ввысь на десятки метров. С каждого угла были прикреплены сирены размером с железнодорожный вагон. Каждая из них была достаточно мощной, чтобы напрочь повредить барабанные перепонки. И в качестве финального штриха, этот монстр был оснащен тысячами прожекторов. Со стороны освещение выглядело так, будто Господь решил зажечь свой последний костер.

Я уже упоминал, что было совершенно невозможно проплыть мимо нее? Что ж, нам это удалось.

Как только небо и вода погрузились в чернильную тьму, яма в моем желудке стала глубже. Платформу нигде не было не видно. На случай, если вам интересны детали, заверю вас, что в юношах, осознавших свое бедственное положение, бравады совсем не осталось. И в тот момент мы оказались очень тихой командой. Не имея на руках других вариантов, кроме как развернуться, мы разыграли именно эту карту.

Испуг и растерянность – вот что наполняло нас всех. Хотя желание заявить, что буровая установка затонула или была перемещена, было соблазнительным, но мы знали, что все не так. Наши друзья рыбачили там несколькими днями ранее.

– Обивайте левую сторону алмазами, ребята, – говорили они. – Тунец буквально сгрызает краску с лодки.

Каким-то образом до нас дошло, что мы попросту сбились с курса. Это было единственное логичное объяснение происходящего.

Кевин уставился на свои часы. Я не задавал вопросов, ведь знал, что он делал, – производил расчеты затраченного на дорогу времени и средней скорости. На лодке было достаточно топлива, чтобы доставить нас до пункта назначения и обратно в Орандж-Бич. Всего лишь достаточно. Мы не планировали продлевать наше морское путешествие или заворачивать в другие места. Даже хотели отключить двигатели и пришвартоваться к буровой установке или одному из ее буев. Затем достать живую приманку и начать рыбалку.

То, что мы не обнаружили платформу, стало тревожным сигналом. Во-первых, потому, что это означало отмену удачной рыбалки, а я вам говорил, насколько одержимы мы ею были. Во-вторых, существовала возможность того, что мы каким-то образом упустили ее из виду и уплыли дальше, чем планировали. Если бы такое случилось, у нас бы просто не хватило топлива, чтобы спокойно добраться домой.

Джим думал, что нефтяная вышка могла «спрятаться» в тумане или скрылась за облаками. Но, когда тьма поглотила буквально все вокруг, мы поняли, что она и близко не была. Окажись мы в любой точке в радиусе пяти километров от платформы, ее яркие огни мы бы заметили.

Выбора не было, и мы развернулись. Двигались навстречу земле достаточно медленно – старались сэкономить столько горючего, сколько было возможно. Тем временем ветер крепчал. С каждой минутой мы все больше ощущали, что волнующееся море решило проверить на прочность работу какого-то парня, занимавшегося стекловолокном, который, вероятно, мирно спал в Майами или в городке, где была сделана лодка.