– Ну и что? Пусть мама живет там, а ты тогда будешьжить у нас. И учиться у Пундика. Ты ведь такая же внучка, как и я.

– Нет, я нахлебницей быть не хочу!

Тошка с уважением взглянула на кузину.

– Зачем нахлебницей? Если твоя мама не захочет жить вэтой квартире, то ее можно сдать за хорошие бабки, и тебе хватит и маме твоейостанется.

Тася просияла и тут же печально покачала головой.

– Скорее всего мама эту квартиру продаст…

– Ну и что? Тогда она будет посылать тебе деньги нажизнь или просто положит в банк на твое имя.

– Да не согласится она меня тут оставить…

– Ну, ты мою маму не знаешь! Она кого хочешь в чемхочешь убедит! Имей в виду, у мамы свое рекламное агентство и не из последних.Мама его с нуля создала, так что уговаривать она умеет.

– Твоя мама классная, я сразу поняла… Ой, Тошка, авдруг твоя мама сумеет уговорить мою в Москву переехать?

– Даже не сомневайся!

Тася вдруг задумалась, машинально жуя яблоко. А Тошка междутем сооружала бутерброды с сыром и помидорами, намериваясь засунуть их вмикроволновку. Она всегда очень основательно относилась к процессу приема пищи– Эличкино воспитание.

– Слушай, а может, еще колбасы положить? Как тыдумаешь? И чуть-чуть майонезику?

– Знаешь, что я подумала, – уставившись невидящимвзглядом в темное окно, медленно проговорила Тася, – это хорошо,правильно, что мама никогда не говорила мне про всех вас, про деда…

– Почему? – заинтересовалась Тошка.

– Потому что я наверное обижалась бы, завидовала, уменя выработались бы всякие идиотские комплексы… А так, не успела я привыкнуть,что у меня есть родственники, был всемирно известный дед, как тут жевыясняется, что дед меня не забыл, оставил наследство… да и бог с ним снаследством, главное, он мне талант передал…

– Да, от скромности ты не загнешься, а вот в остальном…Ты человек, Таська! И я так рада, что у меня такая двоюродная сестра. Аскромным в наше время быть бесперспективно. Так что насчет колбасы?

– Давай, жрать и вправду охота!

– А растолстеть не боишься?

– Не-а, я не толстею.

– Здорово, я тоже! Эличка говорит, что бабушка нашатоже могла съесть сколько угодно, и не толстела.

– А ты бабушку помнишь?

– Нет, я еще не родилась, когда она умерла. Хочешь, ятебе фотографии покажу?

– Нет, сейчас я наверное уже этого не выдержу. Прикинь,сколько на меня всего за сутки свалилось.

– Да уж, тут и носорог сдохнет, – засмеяласьТошка.

– Почему носорог? – удивилась Тася.

– Ну, он такой… бронебойный и бронированный, его фигчем проймешь.

– Это ты сама придумала, как ясный блин?

– Ага!

– Ты наверное будешь писательницей…

– Откуда ты знаешь? – насторожилась Тошка.

– Что?

– Что я хочу быть писательницей?

– Догадалась.

– Ну ты даешь! Знаешь, мне с тобой… интересно! Я вшколе дохну с тоски, у нас в классе мальчишки какие-то усоски, а девчонки, уних один гламур на уме… Мне с ними скучно. Вот ты – другое дело!

– Знаешь, я когда сюда летела, думала, что ты наверноетакая…

– Столичная задавака, дура и стервочка?

– Точно!

– Теперь так не думаешь?

– Ты что!

– Просто мы с тобой одной крови, и это в буквальномсмысле слова.

– Ну и в переносном тоже немножко, да?

– Супер!

Даниил Аркадьевич волновался. Ссора с женой как всегданервировала его. И что за идиотская идея жить врозь? Многие мужики завидуютему… Да, в иных случаях это приятно, так сказать, в мирное время, но вотпомириться куда труднее, не подойдешь просто обнять, без всяких слов, тут нужнауже определенная дипломатия, тактика… Но ведь виновата она сама. Знает же, чтомужик такое существо… Зачем его искушать свободой? А уж если даешь ему свободу,то не приезжай без предупреждения… да ведь ничего, собственно, не было, простоне успелось… Эта Эвелина такая сексапильная, но своей квартиры у нее нет, вот ипривел домой, слава богу, хоть раздеть не успел, так что ничегопредосудительного Марго не увидела, но вероятно почуяла что-то… Ничего несказала, только извинилась и дверью хлопнула. Но, кажется, она одумалась, разпозволила приехать, да еще поручила привезти на дачу Тошку с какой-топодружкой. Что-то я не помню у Тошки подружек, которых она приглашала бы надачу, но, видимо, девочка взрослеет. И слава Богу, а то все трется средивзрослых. А к Марго все-таки надо подлизаться, купить цветов и чего-нибудьвкусненького, что она любит. А может, сделать ей какой-то серьезный подарок?Нет, ни в коем случае, тогда она точно поймет, что я виноват. Я таки виноват, ятогда не отпустил Эвелину, хоть и не получил практически никакого удовольствия.Но не отпускать же было девушку несолоно хлебавши… Но больше я такой глупостине сделаю. Терять Марго из-за первой попавшейся девки не стоит. Решено,ограничусь цветами и, может быть, завезу девчонок в какое-нибудь хорошее кафе,угощу мороженым или пирожными, к тому же Тошка на редкость славная и умнаядевчонка, скучно с ней не бывало даже когда она была маленькая, всегда что-тозабавное и своеобразное скажет… Да и по старым тбилисским тетушкам ясоскучился, от них в доме совсем особенная атмосфера, люблю поговорить сНуцико, прелесть что за тетка, а Эличка как готовит… Да что это я выдумываю, яэлементарно соскучился по жене, я же люблю ее, мою Марго, и я уж сумею ееуломать, останусь на ночь и где там Эвелине до Марго, она только производитвпечатление деловой и холодной вумен, она горячая, нежная, тонкая и такаякрасивая… хоть уже и немолодая, сорок два…

Утром за завтраком Тошка спросила?

– Тась, а почему ты маме не позвонила?

– Зачем, она же знает, где я.

– Ну а сказать про Пун дичку, про голос, про талант?

– Мне кажется, она расстроится…

– Расстроится? – ахнула Тошка, – не можеттакого быть!

– Очень даже может!

– Но почему?

– Потому что ответственность… Лишние хлопоты. Я одинраз слышала, как мама говорила своей подруге: «Я так рада, что Таська у менясамая обычная девчонка, эти одаренные дети такая ответственность, кажется, знайя, что Таська талантливая, у меня бы минуты спокойной не было». Так зачем еераньше времени огорчать? Она, между прочим, тоже не сооб??ила мне, что квартирув наследство получила.