— Я понимаю, — проговорила Волгина.

Они немного помолчали.

— Мария Петровна! А вы не заметили чего-нибудь, каких-либо вещей, которые не принадлежали ни вам, ни Олегу?

— Так я его вещей-то всех и не знаю.

— Ну, наверное, кто-то из родственников забрал потом вещи Коршунова?

Лемешева кивнула.

— Елена Павловна мне позвонила, потом пришли Трофимовы отец с сыном и все забрали.

— И из оставшихся вещей ничего не было чужого, вам не принадлежащего?

— Нет, ничего не было. В тот день на столе стояли стаканы. Но они мои. Бутылка была уже выпитая… Еще закуска на моих же тарелках.

— Понятно, вы проводите меня к вашим соседям?

— Провожу.

Но из разговоров с соседями Мирослава ничего нового не узнала. Они жаловались на то, что квартирант Лемешевой довольно часто приводил друзей, женщин, и было у него шумно до глубокой ночи. В ответ на замечания и просьбы он дерзил и насмехался.

Описать же толком соседи никого не смогли, не приглядывались, мол. Соседка из квартиры напротив вспомнила, что, когда выбрасывала мусор еще весной, вместе с Олегом по лестнице поднимался парень, которого Олег называл Пашей.

Поблагодарив Марию Петровну и ее соседей, Мирослава спустилась вниз и села в машину.

— Теперь-то куда? — спросил Семен.

— Пока к Богдану в коттедж.

Высадив Мирославу у ворот, машина умчалась.

Мирослава вошла во двор, поднялась на крыльцо и с изумлением обнаружила, что дверь открыта. Но она точно ее закрывала! Неужели Трофимов пришел домой с работы среди бела дня… Маловероятно.

И тут зазвонил ее сотовый.

— Как у вас дела? — раздался голос Трофимова.

— Пока никак. Вы на работе?

— Естественно.

— Но…

Тут дверь распахнулась, и на пороге показалась симпатичная рыжеволосая девушка. Ее нос и щеки были усыпаны веснушками, что придавало ее лицу весьма задорный вид.

— О! Это вы?!

— Я… — Мирослава удивленно кивнула.

— Я имею в виду вы — частный детектив?

— Алло-алло, — тем временем вибрировал голос в сотовом, — куда вы пропали?!

— Я не пропала.

— Что случилось?!

— Кажется, это Богдан надрывается?! Скажите ему, что я приехала! Я Лиза.

— Очень приятно, Мирослава.

— Что?! — изумилась трубка.

— Ничего. Я знакомлюсь с вашей невестой.

— Лиза приехала?! А мне не позвонила! Ну, Пеппи — Длинный Чулок, ну, погоди!

— Это вы кому? — удивленно спросила Мирослава.

— Лизе, естественно, ладно, вы пока знакомьтесь, а я потом перезвоню.

Услышав гудки, Мирослава убрала сотовый и поинтересовалась:

— Скажите, а как вас называет жених в минуты, э… нежности?

Лиза весело сощурила зеленоватые глаза и засмеялась:

— Он что, уже проболтался?

— Ну…

— Признаюсь, — Лиза прижала руку к груди и поклонилась, — я у Бони ни рыбка, ни птичка, ни кисонька, а Пеппи — Длинный Чулок.

— А Боня, это Богдан?

— Угу.

— Ну, хорошо, разобрались, — перевела дух Мирослава.

— А как вас зовут родственники и любимый человек? — поинтересовалась Лиза.

«Да, непосредственная девушка», — подумала Мирослава про себя, а вслух сказала:

— Никаких экзотических имен не имею. Так и зовут Мирослава или Слава.

— Ага, здорово, но я так понимаю, что вы предпочитаете, чтобы вас называли Мирослава.

— Правильно понимаете, — улыбнулась девушка.

— Но признайтесь, — хитро сморщила носик Лиза, — вас, наверно, в детстве, дразнили Волгой?

— Нет, — ответила Мирослава.

— Почему? — разочарованно протянула девушка.

— Потому что я дралась, применяя милицейские приемы, которым научилась у сослуживцев деда.

— А ваш дед служил в милиции?

— Да, начальником убойного, в отставку полковником ушел.

— С вами все понятно…

— Надеюсь, — усмехнулась Волгина.

— Вы, наверное, проголодались, а я тут болтаю невесть что и держу вас на пороге.

— Да нет, я не голодна, меня уже накормили ватрушками.

— О! Надеюсь, не фрекен Бок?

— Нет, всего лишь свидетельница по делу.

— Вы едите спагетти с овощами и сыром?

— Я ем почти все.

— Отлично, я тоже. Вообще в отношении еды мне с семьей повезло, — и, поймав удивленный взгляд Мирославы, весело пояснила: — Богдан и его папа тоже всеядны. У нас в семье один гурман, — она кивнула в сторону скамейки, — это Василий.

Елизавета рассмеялась, и ее естественный задорный смех пришелся Мирославе по душе.

Пообедав, девушки расположились в гостиной, естественно, в компании Василия.

За обедом Елизавета успела рассказать Мирославе с красочными подробностями о музыкальном фестивале, на который она ездила, и теперь продемонстрировала привезенные фотографии.

— А вы знали Олега? — осторожно спросила Волгина.

— Знала, — кивнула Елизавета, — но не очень близко. Мы не общались…

— Почему? Олег здесь не бывал?

— Здесь нет. Мы познакомились на Дне ангела Елены Павловны. Мне пришлось пойти, как уже вполне официальной невесте Богдана. Да и самой мне хотелось познакомиться с родственниками и близкими Богдана. Хотя не знаю, крестную можно назвать родственницей?

Мирослава пожала плечами, она сама была не сильна в этом вопросе, впрочем, как и во всем, что хоть как-то было связано с религиозными или родственными ритуалами.

— На самом деле Богдан относится к Елене Павловне почти что как родной сын. Он ведь, наверное, вам уже рассказал о непростых отношениях в их семье? — вздохнула Лиза.

— Да.

— Ну, вот, а между Олегом и Богданом братских отношений не было. Разве что в раннем детстве.

— Почему, как вы думаете?

— Мой Богдан — пахарь, трудяга, он всю жизнь всего добивался сам. Папа его поддерживал морально и всегда поощрял инициативу. А Олег вырос на всем готовом. Вы, конечно, извините, но мне показалось, что Елена Павловна при Олеге играла роль золотой рыбки…

— То есть?

— Все, что Олег хотел, он получал на блюдечке с голубой каемочкой. Ему не надо было напрягаться. И деньги у него всегда были.