Стивен опустил глаза и принялся кончиком пальца вычерчивать круги по ободку бокала с пивом.

— Значит, ты твердо решила? — спросил он, не поднимая глаз.

— Ты удивлен?

— Нет, нет. Я не удивлен. Ничуть. Потому что ты конечно же права. И это самое ужасное. В твоих словах есть определенный смысл. — Голос у него стал мягче. — Нам приходится делать выбор. И тебе, и мне.

— Но не сейчас, — добавила Мод. — Не в эти выходные. Пожалуйста, пообещай мне. Больше никаких разговоров о том, что мы «должны быть реалистами».

Мод протянула через стол обе руки, раскрыла ладони. Стивен взял ее руки в свои.

— Нет, не в эти выходные, — согласился он. — Прости. Ты, как всегда, права. Больше не будем говорить о неприятном. Ну что, пойдем посмотрим, готов ли наш номер?

Номер на верхнем этаже гостиницы был убран просто, но мило. С одной стороны Стивен с Мод увидели слуховое окно, выходившее на ту самую дорогу, ведущую к вокзалу Ватерлоо, по которой они сюда пришли. В приоткрытое окно дул легкий ветерок, развевая тонкие занавески и наполняя комнату первыми ароматами весны. У противоположной стены находился комод с зеркалом, на нем стояли фарфоровый кувшин и миска. Желтые стены, хотя и голые, создавали ощущение уюта. В центре комнаты их ждало одно-единственное излишество: на кровати, застеленной покрывалом с узором из виноградных лоз и гроздьев мелких ягод, лежала роза.

— Очевидно, подарок для молодоженов, — предположил Стивен.

— Чудесно, — воскликнула Мод. — Правда. Здесь все просто идеально.

— Ну, если помнишь, как раз к этому я и стремился, — сказал Стивен. — Чтобы все было идеально. Не так уж много я просил, верно? Однако если есть роза, — продолжал он, поворачиваясь к кровати, — то где же олень?

— Вот он. — Мод шагнула к нему в объятия и ладонью похлопала его по груди.

— В таком случае, — сказал он, — ты — моя роза. Полагаю, вы задолжали мне один поцелуй, миссис Уик. Если помните, я не успел поцеловать вас в вестибюле.

Мод чуть склонила набок голову. На лице Стивена появилось то же выражение, что она видела в вестибюле несколько часов назад. Он смотрел на нее со страстным томлением во взгляде, ожиданием и облегчением. И она вдруг осознала, что хотела бы всегда видеть этот взгляд.

— Не надо, — остановила она Стивена.

— Почему? — спросил он.

— Не спеши. Дай посмотреть на тебя.

— Посмотреть на меня?

— Да. Просто… посмотреть на тебя.

— Ладно.

— Я знаю, это странно, — стала объяснять Мод. — Но я не хочу, чтобы это мгновение исчезло. Хочу, чтобы оно длилось как можно дольше. Хочу, чтоб ты был здесь со мной как можно дольше. Понимаешь? — Стивен молча кивнул. — Неплохо бы вот так провести всю жизнь, правда?

— Да, — прошептал он. — Неплохо. Хорошая мысль. — И добавил: — А знаешь, в тебе самой есть поэтическая жилка.

— Наверно, эта комната так на меня действует. Или гостиница. Или призрак А. А. Слейтона.

— Или ты сама такая.

— Нет, — возразила Мод. — Я знаю, в чем дело. Это из-за тебя. Потому что я с тобой. Вот так-то. — И сказала: — Да.

— Да, — повторил Стивен. — Да

И склонил к ней свое лицо.

Мод судорожно вздохнула — не потому, что она не ждала этого мгновения или не была готова к нему. И ждала, и была готова. Но, поскольку с ней это происходило впервые и она так сильно любила Стивена, ощущения буквально переполняли ее, заставляя закрывать глаза, тихо постанывать, прижиматься к нему, дабы чувствовать тепло его тела, водить ладонями по мягкой поросли на его груди и по мускулистым плечам. И ей хотелось, чтобы он тоже всюду касался ее, знакомился с ее телом, будто оно само по себе было отдельной личностью. Эта ее потребность была неутолима, что ее немало удивило. Она осознала, что тоскует по Стивену даже в те мгновения, когда он безраздельно принадлежит ей.

Мод проснулась среди ночи. Ее призывала куда-то сирена.

Куда?

Нет, не ее. Призывают не ее. Кого-то. Сирена воет на улице.

Лондон, вспомнила она. Стивен.

Лондон. Сирена. Призывает всех уезжать. Прямо сейчас. Немедленно!

Уже полностью проснувшись, Мод быстро повернулась под одеялом.

В комнате было темно. Рядом, размеренно дыша, спал Стивен. А сирена, теперь она это четко слышала, была всего лишь сирена, один из звуков ночного города. Какого-то беднягу везли в больницу, только и всего.

Мод вспомнила соседей по купе, с которыми накануне утром приехала на поезде в Лондон — мужчину, читавшего газету, и дремавшую женщину, прижимавшую к груди сумочку.

Настойчивый вой сирены растворился в ночи. Мод стянула со столбика кровати ночную рубашку и, надевая ее, подошла к окну. Сев на белый деревянный подоконник, стала смотреть на улицу. Там было пусто, безлюдно. Мод вспомнила цветочницу, мимо которой они проходили утром минувшего дня. Возможно, у этой самой женщины хозяин гостиницы и купил розу, которая лежала на кровати. Все давно разошлись по домам, свет нигде не горел, город спал. Клочок синего неба, который она разглядывала днем из окна паба, тоже исчез.

Земной шар вращается, ночь сменяет день, выходные наступают и кончаются. Ты можешь смотреть в глаза любимому, касаться его, предаваться с ним любви — но только это короткое время.

— Мод?

Стивен тихо окликнул ее в темноте. Мод повернулась к кровати. В тусклом свете, сочащемся в окно, она различила на постели его силуэт. Он приподнялся на локте.

— Прости, — промолвила она. — Что-то меня разбудило.

— Меня тоже, — сказал он. — Твое отсутствие.

Ступая по деревянному полу, Мод вернулась к кровати, села на край и тронула неясное, сонное лицо Стивена. Ее прикосновение его взволновало. Закрыв глаза, он поцеловал ее ладонь.

— Куда хочешь пойти утром? — спросил Стивен разморенным голосом — Ведь ты в Лондоне. В одном из величайших городов мира. — Он открыл глаза. — Господи, милая, да ты плачешь.

— Прости. Я не хотела. Просто мысли всякие лезут в голову. Меня разбудил вой сирены. Я не хочу отсюда уезжать.

Стивен резко сел в кровати, обнял ее и крепко прижал к себе. Она приникла к его груди и дала волю слезам

— Мы снова сюда приедем, — сказал Стивен. — Очень скоро. Обещаю. Найдем какой-нибудь предлог и приедем

— Знаю, знаю. Дело не в этом. Понимаешь… прости. Я пыталась. Честное слово.

— Что пыталась? Не понимаю.

— В пабе я сама просила тебя, чтобы мы хотя бы на одни эти выходные не были «реалистами», а теперь бужу тебя среди ночи и обременяю своими тревогами.

— Я не против, — сказал Стивен. — Мне это даже нравится.

Тыльной стороной ладони она отерла обе щеки и постаралась успокоиться.