артефакт. Остроухий продавец, обросший седой шерстью нибел, утверждал, что это «Жезл Грома» — магическое оружие страшной разрушительной силы, правда, в нем только один заряд, так что применять его следует лишь в крайнем случае. Наемник решил, что этот крайний случай уже наступил. Если он сейчас не воспользуется этим артефактом, потом он ему будет без надобности. Зачем скелету, висящему на бахромчатом дереве, колдовство? И без всякого чародейства его косточки растащат падальщики…

Лекс метнулся к седельной сумке, где хранил разную мелочь, покопался и вытащил деревянную палку, изукрашенную прихотливой резьбой, со следами позолоты на набалдашнике. Это и был «Жезл Грома». Вот только… Наемника прошибло холодным потом. Чтобы активировать артефакт, нужно было произнести заклинание, но какое?! Кажется, этот старый нибел-торгаш что-то там бормотал, но покупатель в это время отвлекся на выдающиеся прелести торговки рыбой и пропустил его слова мимо ушей. Вот же болван! Что он теперь сделает с этой палкой? Метнет ее в голову ближайшей старухи?..

— Откуда это у вас? — бросился к нему Фэнгол.

— Да вот, прикупил по случаю…

— Вы уже пользовались им?

— Нет, да что толку… Все равно заклинания не знаю…

— Дайте мне!

Чародей буквально вырвал у наемника артефакт. Лекс пожал плечами и стал прикидывать, как все-таки прорваться через плотное кольцо Смертоносных Дев, несмотря на всю их магическую защиту. Фэнгол между тем выставил перед собой «Жезл Грома», принялся что-то бормотать и двинулся по кругу, словно производил старым ведьмам смотр. Колдуньи только смеялись. И от зловещего хохота исходила ощутимая, хотя и незримая сила, от которой болезненно сжималось сердце. Наемник выхватил оба клинка и, бешено вращая ими, ринулся в атаку.

Он уже почти дотянулся до одной из Бруссальских ведьм, как вдруг верный «Секач» вывернулся из его правой руки, словно живой, а «Стриж» — из левой. Никогда еще клинки не покидали своего хозяина без его ведома, и вот это произошло! Поблескивая лезвиями, мечи затанцевали в воздухе, угрожающе нависая над головой наемника. Лекс понял, что решили учинить с ним старухи — изрубить на куски его собственным оружием. Ну что ж, если нужно, он будет отбиваться и от «Секача» со «Стрижом». Он выхватил кинжал. И тут произошло то, чего он уже и ждать перестал…

Фэнгол яростно выкрикнул несколько слов на древнем магическом языке, и облезлая палка в его руке вдруг изрыгнула ослепительное пламя. Смертоносные Девы в ужасе завизжали и бросились врассыпную, но вырвавшаяся из артефакта молния поочередно настигала их. Визги обрывались один за другим, и вскоре на поляне перед столбом, на котором была распята дриада, не осталось ни одной живой Бруссальской ведьмы — лишь кучи тлеющего вонючего тряпья. Наемник готов был кинуться к чародею и расцеловать его, но вместо этого он спросил:

— Что же вы медлили, уважаемый Фэнгол? Я думал, эти бабы меня в фарш превратят. Причем моими же клинками.

«Стриж» и «Секач» мирно торчали в земле, чуть покачивая эфесами.

— Медлил? — удивленно буркнул чародей. — Да знаете ли вы, благородный воин, что вам впарили самую обыкновенную подделку?

— Ничего себе подделка! Старух в головешки превратила…

— Ну узор-то на ней был правильный, — проговорил Фэнгол, — только пришлось зарядить…

— Ладно, я понял, — отмахнулся Лекс.

Он подобрал клинки, вернул их в ножны и подошел к столбу. Разрезал кинжалом веревки и подхватил бесчувственное тело девушки. Ему казалось, что он держит в руках живое, гибкое, теплое серебро… Теплое! Наемник торопливо перенес дриаду поближе к Вислобрюху, который неодобрительно фыркнул и помотал головой. Однако хозяин на этот раз отнесся к его неодобрению равнодушно. Шестиног тяжело вздохнул — какой человек пропал! Пропащий, не выпуская ношу, сдернул с седла по-походному свернутое одеяло и как мог одной рукой развернул его. На помощь ему поспешил чародей. Вместе они уложили девушку, и Фэнгол осмотрел ее.

— Она жива! — сказал он. — Просто одурманена. Нужно как можно скорее вывезти ее с этого проклятого места.

— Тогда садитесь в седло, а я понесу ее на руках. — велел Лекс. — Троих Вислобрюх на себе не потерпит.

— Пешком могу пойти я, — возразил чародей. — А вы — везти на нем эту несчастную…

— Не спорьте! — рявкнул наемник. — Еще неизвестно, что нас ждет впереди. А вы будете высматривать дорогу.

Фэнгол взобрался в седло и тронул поводья. Недовольно мотая головой, Вислобрюх зашагал по той же тропе, что привела их к ведьмам, от которых теперь остался только пепел. Через несколько минут они вновь оказались на берегу озера, но теперь у Лекса даже мысли не возникло, чтобы в нем искупаться. Хотелось как можно скорее покинуть эти заколдованные Смертоносными Девами края. Пройдет время, и деревья сбросят черную бахрому. Воды ручьев и рек напоят землю живительной влагой. Скелеты умерщвленных существ распадутся на отдельные косточки, которые засыпет палой листвой. Не останется и следов черного колдовства, и здесь поселятся люди или другие народы Междумирья.

Путешественникам некогда было ждать этих перемен, они торопились оставить мертвые земли позади. Они выбрали путь вдоль берега, куда не долетало смрадное дыхание уничтоженного, но все еще окончательно не развеянного зла. Так они добрались до реки, что вытекала из озера и по широкому руслу плавно несла свои воды вдаль. Здесь путники сделали привал. Вновь расстелили одеяло и положили на него дриаду. Чародей принес воды из реки и омыл лицо девушки. Смертельная бледность уступила место жемчужно-розовому оттенку. Дыхание стало ровнее. Прекрасная пленница Бруссальских ведьм теперь просто спала.

Лекс невольно залюбовался ею. Как зачарованный, сидел он возле ее ног, глядя, как мерно вздымается маленькая грудь. Фэнгол пожал плечами и отправился в ближайший лесок в поисках какой-нибудь пищи. Ему удалось набрать целую котомку плодов плащеносного дерева. Они были маленькие и кислые, но их было много. На обратном пути чародей ободрал кусты шутовника, ягоды которого прибавляли сил и поднимали настроение. Вернувшись с добычей к месту привала, Фэнгол застал ту же картину: безмятежно спящая дриада и матерый наемник, который разглядывал ее, как впервые влюбившийся мальчишка.

— Нам нужно подкрепиться, — сказал старик, выкладывая плоды. — И подумать, как быть дальше…

— А что тут думать? — откликнулся Лекс, нехотя отрываясь от созерцания девушки. — Вот придет она в себя, накормим, напоим, посадим на Вислобрюха и двинемся дальше.

— Ниже по течению берега станут топкими, а еще дальше начнутся сплошные болота, — сказал чародей.

— Что же нам делать?

— Соорудим плот и поплывем.

— Вместе с конем?

— Конечно. Если он будет вести себя смирно.

Наемник кивнул. Взглянув на добычу чародея, он почувствовал лютый голод. Не успел Фэнгол и глазом моргнуть, как Лекс проглотил солидную часть