спали. А потом, когда я подросла, стал лезть целоваться. Бывало, сплю я, а он целуется… Стыдоба!

– Только целуется? Правда? – спросил филин, явно не поверив.

Девка зарумянилась, стыдливо опуская глаза.

Она вздохнула, семеня в деревню.

Деревня уже спала. Только собаки разрывались хриплым лаем, заставляя людей замирать в своих домах: «Кто там пришел?».

Из одной избы слышался детский плач. Из окна выбиралась черная тень с длинными пальцами, унося с собой ребенка.

– А ну брось его! – крикнула василиса, а череп вспыхнул ярко- ярко, освещая сгорбленную хищную тень, вылезающую в окно. Она ловко скользнула по стене дома, исчезая на темном чердаке.

Плачь послышался снова. «Ой, батюшки!», – донесся голос разбуженной криком матери, увидевшей ребенка на подоконнике.

– Откуда эта нечисть берется? – спросила невеста, поежившись. – Раньше –то ее не было.

– Когда не было, историк ты эдакий? – заметил филин, когда показалась единственная изба, в окнах которой горел слабый огонек. – Раньше людей много было, вот и пряталась нечисть по углам. А теперь людей мало стало, так вот и вылезла. Реванш брать!

– А что будет, если я с домовым останусь? – внезапно спросила невеста, когда они подошли к дому Матвея.

– Будет у тебя изба в достатке, хозяйство ладится всем на зависть и удивление, – усмехнулся филин, отвечая вместо василисы. Та уже открыла рот, чтобы ответить, но он ее опередил.

Они стояли и смотрели на разукрашенные ставни и добротную крышу.

– Только вот ни вечорок, ни попрядух ты не увидишь. А коли женихи придут, лютовать будет! На порог не пустит. А коли прознает, что ты с кем-то шашни крутишь, так задушит тебя. Если нечисть, то это навсегда, – с усмешкой заметил филин, пока девка нерешительно мялась на пороге. – Того и глядишь, помрешь, домовихой станешь. Ну, ты решай, а нам в путь пора! Иначе мы отсюда никогда не уйдем, да, вась?

Невеста мялась, не зная, что и выбрать.

– Опять ты со своим влез! – возмутилась василиса. – Нельзя с нечистью якшаться! Ты вон, лучше себе парня какого найди, да из другой деревни. Все ж лучше, чем с домовым жить!

– Ага! – раскинул крылья филин. – Будет бить да поколачивать, пить да за другими бегать! Будете хозяйство с мужем держать, а удержите ли? Не слушай ее! Бери домового! Он из дома ни ногой. На других девок засматриваться не станет. А захочешь, так молодцем пригожим явится. Он умеет. А хочешь – котиком ласковым на коленях лежать будет. Вот тебе и муж, и кот.

– Нет! – спорила василиса, глядя на филина. Она уперла руки в боки. – Ты почто ей такие советы даешь! Пущай человека себе ищет!

– Бери домового! У него всегда хозяйство большое! – спорил филин. – А тебя, васька, я сейчас в макушку клюну! Помни, я мышь ел! Сил у меня ого-го!

– Человека! – спорила василиса. – А там и детки пойдут! Нечего с нечистью знаться. Добром это не кончится!

– Коровы не сдохнут! – возмущался филин, раскинув крылья. – В избе всегда лад! От пожара убережет, от воров!

– Помрешь ты, рожая на матице! – снова спорила василиса.

– Ага, на шестых родах! – кричал филин, как вдруг они обернулись. – А так, будто ты от смерти застрахована!

Невесты нигде не было.

– Так, а кто знает, куда она делась? Домой пошла или из дома? – филин повертел головой вокруг.

Глава 11. Придорожные камни

Василиса тоже осмотрелась.

– Эх! Пойдем отсюда! А то мы здесь застрянем! Нам в Красный Посад надобно! Стоять! А награда? – внезапно спохватился филин.

– Какая? Ты же сам сказал, что… – замялась василиса, глядя на груду старого барахла. – Тем более, что ягиня сказала, что …

– Да мало ли, что тебе сказали! Так, посмотрим, что у нас тут! – слетал с плеча филин. Он стал рыться в вещах. – Скатерть рваная? У нас и стола нет, чтобы накрывать! Сапоги мужские растоптанные! Надо? Нет, не надо! У нас и мужика нет, чтобы их носить! Прямо представлю объявление: «Требуется мужик с вот такенной ногой! Сапоги уже есть!». Это тоже нам не надо…

Василиса смотрела на деревню, пока филин рылся в обносках.

– Гляди, что я нашел! – оживился он, таща подкову.

– Она приносит удачу! – оживилась василиса, радуясь, что хоть что-то полезное.

– Ага, если ее в тряпицу замотать, и по голове кому-то огреть! – согласился филин. – А самой кошель суздить!

– И все равно, нужно брать, раз люди дали! Так ягиня говорила! – заметила василиса, сгребая скарб в старую скатерть.

– Да брось! Налегке быстрее дойдем! – отмахнулся филин. – Там и брать нечего!

– Нет, надо брать! Авось пригодится! – заметила василиса, рассматривая вещи. – Тем более, что они от чистого сердца!

– От чистого сердца и от грязной совести! Сама потащишь! – фыркнул филин, закатив глаза. – Ну почему ты меня не слушаешь? Вот дался тебе этот скарб! Но василиса уже несла мешок, вспоминая слова яги про благодарность!

– Ладно-ладно! – летел над ней филин. – Неси- неси!

Сначала нести было легко, а потом стало тяжелее. Еще и посох мешался, но василиса шла по старинной дороге, исчезающей в лесу.

На росстани старой росстани, куда они вышли через полчаса, было тихо. Пройдя совсем немного, они увидели, что на росстани лежал мужик.

– Гляди! Помер! А сам ли? – спросила василиса, сгружая мешок с плеча, чтобы передохнуть. Тяжела благодарность, ничего не скажешь! – Что скажешь?

Она осматривалась по сторонам, с тревогой. Мало ли кто это сделал? И разбойников в лесу хватает! Многих нелегкая доля в леса загнала.

Подойдя ближе, василиса увидела разорванную рубаху и высыпанный из котомки скарб, разбросанный в траве. Лежал он недолго. Ветер трепал его серую, льняную, почти добротную рубаху и шевелил волосы с проседью на голове.

– Так, погоди! Сейчас все скажу! – заметил филин. – Итак, что мы имеем! Предположительно труп, предположительно человека, предположительно на перекрестке, предположительно ногами в сторону Красного Посада! Нам туда!

– А вдруг здесь нечисть побывала? – спросила василиса, осматриваясь.

– Давай выследим ее, догоним, объясним, что с людями так не поступают. Пусть даже на это уйдут долгие годы, но мы же никуда не торопимся! – язвительно заметил филин. – Жизнь положим на месть за того, кого ты в первый раз видишь. Причем, уже дохлым.

Где то в дремучем лесу выл волк. На небе сверкали звезды. Черные листья древнего леса зловеще шуршали, а ветки скрипели. На росстани дул ветерок. Он шевелил изодранной рубахой мертвеца, и со стороны казалось, словно он еще живой.

– Чего насупилась? – заерзал филин. – Или ты думаешь, что мы будем за каждой нечистью гоняться? Каждому домовому инвентарный номер присвоим?

– А что такое