Когда Игорь Маркович обернулся, я стояла перед ним, держа тремя пальцами жениха за ножки, обернутые салфеткой.

— Договорились. А вы расскажите мне, какой был жених.

Игорь Маркович вскинул брови, секунду помедлили, но потом все-таки взял жениха. Подержал его в руке, опять сел в кресло и осторожно откусил чубчик жениху.

— Ладно. Съем его и потом пойду к себе.

— Игорь Маркович, вы так ловко придумали примету для невесты. А нам с вами, что грозит за синхронное поедание жениха и невесты?

Я в этот момент осторожно откусывала невесте голову в цветочном веночке.

А Игорь Маркович как раз хрустнул женихом.

— Ммм… Карамель. Очень вкусно.

— Ксения Андреевна, а что бы вы хотели услышать? Что теперь мы обязательно поженимся?

Я чуть не подавилась невестиной головой. Епть. Я ведь действительно нахально напрашивалась на подобное предположение.

— Игорь Маркович, я про хирургию…

— Угу… И че это я не так все понял!? Конечно про хирургию. Невеста и жених — это ведь изначальный, сакральный символ хирургии.

Кожа у меня толстая и, надеюсь, не покраснела. Секунду я посмущалась, но быстро пришла в себя и расхохоталась. Игорь Маркович тоже хмыкнул. Потом опять встал с кресла.

— Отдыхайте. И да, жених тоже из карамели.

Он еще раз мне улыбнулся. И так весело и славно, что у меня сердце забилось с ускорением в тысячу раз. Какой же все-таки он красавчик! И обаяшка…когда хочет. И хирург, и лидер, и романтик. Ох, пора ложиться спать, пока окончательно не влюбилась. И я легла, и даже полежала, минут десять-пятнадцать. Пока не зазвонил телефон.

— Ксения Андреевна, спускайтесь в приемник. К нам очередной аппендицит приехал.

В приемнике нас дожидался мужчина лет сорока-сорока пяти. Морщился от боли, держась за правый бок. Кожные покровы бледные, с желтушностью, испарина на лбу. Видимо, боли очень сильные. Игорь Маркович положил его на кушетку, осторожно пальпировал живот, одновременно расспрашивая больного, перкуторно определил границы печени, посмотрел склеры. Взял, заведенную на пациента, историю болезни. Быстро просмотрел первую страницу.

— Сергей Иванович, сейчас делаем УЗИ, но я уверен, что у вас не аппендицит, а обострение желчекаменной болезни. Камешек закупорил желчный проток. Надо оперировать.

Мужчина поморщился, но ответил спокойно.

— Конечно, я согласен.

— Хорошо. Не волнуйтесь, все будет нормально.

— Оформляйте, вызывайте лабораторию, анализ крови, биохимию, группу и резус. Пациента на УЗИ. Как все будет готово — звоните в ординаторскую. Оперблок я предупрежу — это он уже врачу приемного покоя.

— Ксения Андреевна, идемте. — А это мне.

Мы вдвоем вернулись в ординаторскую. Игорь Маркович сразу уселся за телефон, звонил анестезиологам и в оперблок. Я слушала, как он разговаривает с коллегами, и молча заваривала нам чай. Когда Дракон закончил все разговоры, поставила перед ним чашку с ароматным напитком и тарелку с печеньками. — Игорь Маркович, с молоком?

— Нет. Спасибо.

Драконыч сидел, вытянув ноги, аккуратно пил чай, так же аккуратно брал печеньки длинными, красивыми перстами (слишком красивы, чтобы их просто пальцами назвать) с чистыми, коротко подстриженными ногтями, а я украдкой рассматривала его и потихоньку балдела. Как хорош! И совсем перестал вызывать у меня опасения и раздражение. Ох, не о том я опять думаю. Мне сейчас холецистэктомию ассистировать.

Спустя час мы были в операционной. Я очень старалась. И, кажется, Игорь Маркович остался, вполне мною доволен.

Только вернулись в отделение — вызов в ревматологию на очередной аппендицит, который, к счастью, не подтвердился. У мужчины-ипохондрика разболелся живот. Но не по нашу душу. Гастрит. Вызвали дежурного терапевта, а сами опять побежали в приемник. В токсикологию поступил алкоголик с отравлением стеклоочистителем. Оперировать, к счастью, тоже не пришлось. После алкоголика я вернулась в ординаторскую, если честно, уже чуть живая. Драконыч по пути свернул в свой кабинет. Я плюхнулась на застеленный диван с ощущением, что засну прям во время движения, не успев достигнуть поверхности. Но через пару минут или даже может быть секунд, проснулась. Адреналин, не смотря на усталость, разбудил и быстро заснуть не позволил. Я лежала и листала в памяти сегодняшний день. Приемник, роддом, ординаторская, операционная, беременная, невеста, алкаш, и везде мой Дракон. Потом вспомнила его офигительно смешной вид в акушерстве, внезапно вспомнила его ехидно-хамскую фразу — «В ординаторской у нас только один диван. Впрочем, если вы не против спать вдвоем, мои орлы тоже против не будут». Фраза больше не вызывала злости. Я, уже засыпая, усмехнулась. Даже вдвоем сейчас после нашего дежурства я бы только спала. Пусть бы рядом оказался самый красивый, самый сексуальный и самый любимый мужчина, например Драконыч. Хм…любимый? Ну, я совсем заработалась… Впрочем, профессионализм, властность, обаяние и концентрированный тестостерон — это легкое средство влюбить в себя любую, не зависимо от того хочет ли сам владелец этих достоинств влюблять и влюбляться сам. Ну, на мой взгляд… Пока мой завотделением вел себя как самодур и варвар, эта аура была замаскирована его деспотизмом, а сейчас мгновенно проявилась. Но ведь деспотизм никуда не делся. Так почему он больше не скрывает его обаяния. Дело во мне? Или в нем? У деда надо спросить. Или не надо… Это я додумывала уже практически во сне.

До семи утра (оставшиеся три часа) больше никто не беспокоил.

Утром быстро умылась, почистила зубы, убрала постель, сложила диван. Пришел Альберт. Скрылся в закутке переодеваться.

Я пила кофе.

— Альберт, кофе будешь?

— Сиди, я сам налью. Как первое дежурство?

— Очень много впечатлений.

— Тяжело?

— Да. Это не на «Севильского цирюльника» сходить. Но, я другого и не ждала. Так что все нормально.

— Любите оперу? Доброе утро.

— Игорь Маркович! Вам ассасином работать! Вы двигаетесь абсолютно бесшумно!

Я сидела спиной к двери. Смотрела в окно и голос заведующего прозвучал неожиданно как глас с небес.

— Хорошо не ассенизатором. Налейте мне тоже кофе.

Соболев прошел и сел за журнальный столик, за которым мы вчера «пировали».

Я встала, подошла к кофемашине. Сделала кофе для Драконыча и заодно и Альберту.

Когда повернулась к мужчинам с чашками в руках, увидела одинаковый взгляд, которым они на меня смотрели. Внутренне усмехнулась. Вот так вот! Драконыч наконец то меня разглядел. Точно говорит народная пословица. Не по хорошему мил, а по милу хорош.

Поставила перед ними чашки. Села. Драконыч поблагодарил и, наконец-то, оторвал от меня взгляд.

— Альберт. Вчера прооперировали в акушерстве беременную, острый флегмонозный аппендицит, местный перитонит. Я с утра звонил, у нее все нормально, но ты все же сходи, посмотри. По блокам я тоже пробежался. Ничего экстренного пока нет.