Что касается самого Кости, то на Большой земле он был неплохим хирургом, но только до тех пор, пока его не выгнали с треском за слишком вольное обращение с опиатами. По части опиатов у него имелась собственная, очень складная история, из которой следовало, что этот мир исполнен несправедливости, а сам Костя — почти дʼАртаньян, но в эту версию я не верил, хотя в подробности тоже не лез.

— Ладно, чего уж теперь, — буркнул он, нехотя отведя глаза от плаката с человеком в разрезе. — К Чехову только сходи. И таблетки возьми. Вот эти зеленые будешь принимать три раза в день. Красные — раз в сутки.

— Они от чего?

— Красное — обезболивающее. Зеленое — антибиотики, придурок. Не перепутай, а то интересный эффект получится. За другом твоим я присмотрю, так что в этом смысле можешь не волноваться.

Лунатик не был мне другом, но я промолчал. Лидера «Свободы» нашел на втором этаже главного заводского корпуса, в кабинете за обшарпанной дверью, на которой еще с советских времен сохранилась табличка «предъявите документы». Документов, конечно, давно никто не спрашивал.

— Да, я наслышан про твою историю, — хмуро сказал Чехов. — Можешь оставаться сколько понадобится, по крайней мере у нас это не у вас, из-за одних только подозрений к стенке не ставят. Но с ребятами не конфликтуй. Если наглупишь, мы тебя, конечно, не расстреляем, все же гость. Однако выставим, откуда пришел. Отведем прямо на блокпост твоих бывших приятелей, сам с ними и разбирайся…

Сказано было жестко, но он был в своем праве, впрочем, я не собирался ни угождать «свободовцам», ни устраивать с ними драку.

Вечером, проглотив красную таблетку, я лежал на койке и смотрел в бетонный потолок. Несколько раз за забором принимался выть зверь. Судя по характерным оттенкам, выл не слепой пес, а изуродованный радиацией волк, таких еще называют псевдособаками. Свет луны в лицо справа, голодное «пение» мутанта, да еще болезненное биение пульса в синяках, разбитой голове и простреленной выше локтя руке не давали мне уснуть. Оставалось только прокручивать в памяти «кино» вчерашних событий.

Было предельно ясно, что в плане решения собственной проблемы я не продвинулся ни черта. Костя почти ничего не знал и к тому же откровенничать не собирался. Легкость, с которой Чехов разрешил мне остаться, говорила в пользу того, что он сам в этой истории ни при чем. Мое появление в Темной долине утратило всякий смысл, но без комбинезона, без боезапаса и с простреленной рукой я все равно не мог отсюда уйти. Только поэтому и отложил решение на завтра.

Зверь выл долго, видимо, среди не сильно подтянутых дисциплиной боевиков «Свободы» не находилось желающих его пристрелить… Потом вой прекратился как-то вдруг. То ли мутанта все же пугнули, то ли он заткнулся, добравшись до помойки, на которую сваливали кухонные отбросы.

Ради интереса я выглянул в окно и понял, что отчасти ошибался. В полнолуние довольно светло, и по ту сторону бетонного забора отчетливо виднелся немного волчий, а немного и львиный силуэт мутанта. За ним, в точности повторяя каждое движение хозяина, двигались шесть иллюзорных зверей.

Это был пси-пес и его спектральные клоны. Двойники.

Конец сентября 2011 года, Зона, территория Темной долины.

И в те дни, и позднее (хотя про более поздние события существует совсем другая история) Лунатик не переставал меня удивлять. Он явно обладал значительной живучестью, потому что на пятый день пребывания в госпитале он выглядел вполне сносно, вставал и ходил по комнате, ел все то же самое, что и остальные, дышал без проблем и на рану не жаловался. Сложно было поверить, что еще совсем недавно этот парень собирался умирать.

— Что с собой таскаешь? — спросил я напрямик.

Он поотнекивался, а потом показал мне артефакт с характерным названием «светляк». Как эту вещицу не отобрали у Лунатика в «концлагере», не знаю, потому что и коллекционеры, и больные платили за такой хабар дорого.

— Где взял? — спросил я напрямик.

— Нашел на болоте. Подальше еще были, кажется, но одному мне там не пройти.

— Страшно?

— Ага, — без всяких проблем с самолюбием сознался он. — Страшно. Один раз я там напоролся на очень интересного чувака — иду, смотрю, он метрах в двадцати меня, в самом сыром месте, ворочается, гад, в грязи, как будто в ванне сидит.

— Может, это простой и честный наркоша был, — специально подначивал я. — Потому и ворочался.

Лунатик энергично замотал головой.

— Нет-нет, я хорошо видел, на вид вроде кровосос, руки-ноги, щупальца у рта, но темный и волосатый. Смотришь на него — то он будто тает в воздухе, то опять проявляется…

Спорить с Лунатиком не особо хотелось. После драки с людьми Йоги на Свалке я стал для него непререкаемым авторитетом во всех делах, именно с драками и связанных. Он явно был не прочь устроить совместную экспедицию за хабаром, в которой мне отводилась роль носильщика и телохранителя, но это как раз в мои планы не входило. Ни в какие вылазки вместе с Лунатиком я отправляться не собирался, хотя бы потому, что плевать на все это хотел. Мои проблемы к тому времени обострились до крайности, и виновата в этом была, как ни странно, довольно спокойная в смысле радиации обстановка на Кордоне.

При попадании в радиоактивную аномалию коммуникатор вырубается — это я знал всегда, собственно, сгореть он может и до полной в дальнейшем непригодности. Случись что в глубине Зоны, остается одна надежда — на рацию военного образца, и с ее помощью ты можешь отправить в эфир свой последний, прощальный «SOS», а потом уж как повезет. Может — никто не явится, может, придут и спасут, а может, придут и ограбят, предварительно, конечно, пристрелив. Поэтому засирать радиочастоты разговорами ни о чем в Зоне в общем-то не принято.

Но это в глубине Зоны.

Кордон, если не считать вялотекущей «войны» одиночек с вояками, место благополучное, именно из-за этого относительного благополучия хороший коммуникатор там даже ловит «сеть» всегда, и не только внутреннюю, но даже от гражданских вышек на Большой земле. Кто именно постарался — Ремезов или кто-то еще, наверняка не скажешь, но через пару дней после моего ухода с «Агропрома» сообщение о «предательстве Моро» появилось на всех исправных КПК в пределах Кордона. Там было много моих знакомых — в основном из сталкеров группы Валерьяна. Что характерно — связаться со мной по рации и спросить, в чем дело, никто из них не пытался. Оно и понятно: вопрос о верности клану решает сам клан. За дело тебя выгнали из группировки или нет, а уж если это произошло, то имя тебе — ренегат и предатель, а с ренегатами связываться среди сталкеров всегда ноль желающих.

Не сказать, чтобы я раньше этого не понимал — понимал. Но одно дело догадываться, как все будет, а другое дело — столкнуться с мрачным будущим наяву…

На Лунатика эта история, впрочем, не произвела никакого впечатления. Сообщение он стер, а мне по-прежнему доверял, причем до такой степени, что потащил меня проверять устроенный еще до «концлагеря» схрон. Тайник этот находился под старым сосновым пнем, на самой границе между Темной долиной и Свалкой, в небезопасном месте. Было там много интересных вещей: один «светляк», два «кристалла», четыре «батарейки», один «бенгальский огонь» и два «грави», а также запасной комбинезон, который вполне подходил мне по росту.